ни стало его спасти. И спасла. Даже после своей смерти.
Дядя (очень тихо). И он даже не повредился в уме? За столько лет? (Дарней пристально смотрит ему в глаза и не отвечает.) Он теперь в Англии, конечно? У него жена была англичанка…
Дарней. Она давно умерла.
Дядя выпивает бокал вина и опять принимается за еду.
Дядя (спокойно и небрежно). Итак, ты решил сменить Людовика XVI на Георга III. А веру ты еще не поменял? Ты католик или гугенот? В Англии католиков не очень-то жалуют.
Дарней. Я никогда не интересовался богословием, но по моему убеждению все эти распри между протестантами и католиками – просто политическая борьба.
Дядя. Несомненно. И в Англии намного выгоднее быть гугенотом.
Дарней. Мне эти вещи совершенно безразличны. Но я не собираюсь лицемерить ни перед Богом, ни перед людьми.
Дядя. Ты что, веришь в существование Бога?
Дарней. Конечно верю. Но по-своему.
Дядя. А я все же думаю, что Бога не существует.
Между ними на серебряном подносе стоят флаконы с приправами. Дядя берет один из них, вертит в руках и задумчиво смотрит, как луч света играет в хрустале.
Дядя. Если бы Бог существовал, Он должен был бы давно наказать меня. И многих других.
Габелль усаживает Дарнея в коляску.
Дарней. Ну вот и всё.
Габелль. А вот и не всё. Вы в заколдованном круге, месье Шарль. Вы отказались в пользу своего дядюшки, но ведь он, увы, не вечен, а других наследников у него нет. Рано или поздно вы опять окажетесь маркизом д’Эвремондом.
Дарней. Вот тогда уж мне будет совершенно все равно. Вышлю вам доверенность, и распоряжайтесь. Если еще будет, чем распоряжаться.
Габелль (сдерживая смех). Но я же старше вашего дяди!
С чего вы взяли, что я его переживу? (С легким поклоном) Но конечно, если ваше сиятельство приказывает, я постараюсь, я приложу все усилия.
2. Лондон. Уголовный суд Олд-Бейли.
В помещениях толпится множество народа: посетители, рассыльные, клерки, юристы в париках и мантиях. Конторка с кипою бумаг. Старый клерк диктует молодому.
Старый клерк. Пиши: убийств – восемь, подлогов – пятнадцать; так, мелкие кражи… Не пиши, это в конце. Поджоги – пиши, три…
Сидней Картон в небрежно накинутой мантии, с париком под мышкой поднимается по центральной лестнице. Навстречу ему – другой молодой адвокат.
Адвокат. Привет, Картон! Ты слышал новость? В парламенте подняли вопрос об отмене квалифицированной казни.
Картон (вздыхая). Новость хорошая. Лет десять подебатируют и, глядишь, отменят. Только моему подзащитному это уже не поможет.
Адвокат. А, это дело о шпионаже! Я совсем забыл. Зачем вы со Страйвером за него взялись? Оно же совершенно безнадежное!
Картон. Рекомендация мистера… (осекается)…одного старого друга… отказать было нельзя.
Адвокат.
