звонко рассмеялся Николка и тотчас получил от родительницы затрещину.
– На какие-то нужды можно было бы собирать средства в интернете, – присовокупила Юля. – Слышали о крауфадинге?
– А если по-русски?
– Сбор средств под конкретные творческие, образовательные, благотворительные проекты через специальные платформы. Если мы сумеем представить людям наше дело, нашу работу, объяснить важность сохранения школы, то, уверена, нам помогут!
– Это уж мы представим! – уверенно сказала бывшая дипломатка. – У нас один Глебушка чего стоит! Да и мореход наш, когда приедет, куда как хорош может быть!
– Ты уже открываешь рекламное бюро? – улыбнулся впервые за день Лекарев.
– Надо будет – откроем. Мы, батюшка, спасаем то, на что положили жизнь, а ты, вот, только хмуришься и нас расхолаживаешь!
– Я, матушка, не расхолаживаю, я вас, дорогие мои, испытую! Насколько велико ваше упорство бороться за нашу школу, а, значит, и нашу землю, наш дом, нашу жизнь.
– Батя, ты о чём? Мы ж завсегда готовы! – вновь рассмеялся Николка. – Хоть грудью на амбразуры, хоть в штыковую – на врага! Лично я бы предпочёл штыковую!
– Гранатомёт эффективнее… – флегматично заметил Пётр. – Я всегда остро чувствую его нехватку при общении с нашими чиновниками.
– Э-э! Так не пойдёт! Тебе не положено! Ты того, должен дырки штопать, вот. А мы, мотострелки, их делать!
– Доедай уже, мотострелок, – улыбнулась Сима.
На душе у Лекарева потеплело. С такой семьёй все трудности по плечу! Как маленькое войско! И появилась переходящая в уверенность надежда: отстоим школу! Не угаснет свет просвещения в Ольховатке, не пойдут прахом двадцатилетние труды!
– А что, матушка, были ли у Зои покупатели? Я на остановке землячку встретил, нашу, столичную…
– Была покупательница, – кивнула Серафима Валерьевна. – Сговорились с Зоей обо всём. Я к ней, бедовой, забегала перед обедом. Говорит, что новая хозяйка уже вскоре переехать сюда собирается с больной подругой. Но Зоя пока не съезжает. Её эта наша землячка сговорила экономкой в доме остаться… Так и сказала: экономкой… Посулила похлопотать, чтобы Алёшеньку на каникулы отпускали к бабке. Уж и не знаю, что думать. Сама я её не видала даже мельком, как тут судить… А тебе, Андрюша, как показалась она?
– А я лишь мельком видел, тоже – как судить? Могу лишь сказать, что впечатление счастливого человека она не производит. Дурного также. Жаль, что безмужняя, бессемейная… Такому дому семья нужна. Ну да поживём – увидим, что за человек! А что Зоя в своём доме останется, к лучшему. Она здесь всю жизнь прожила, нельзя человека в такие лета от своей почвы отрывать… Так что землячка наша рассудила верно.
– Может быть. Зоя сказала, между прочим, что она художница…
Лекарев посмотрел на жену и убедился, что им пришла в голову одна и та же мысль.
– А, вот, это – очень кстати! Педагог ИЗО нам бы очень пригодился!
Глава 3.
Бирюк
