– и машина есть, и телевизор самой последней модели, и холодильник-плита-стиральная машина, а счастье было там, под низким закопченым потолком у рэб Арона.
Доколе день дышит прохладою,
и убегают тени, возвратись…
Вот только как вернуться туда, откуда так стремился убежать? И надо ли? И за той ли дверью ждет любовь?
Чем возлюбленный твой
лучше других возлюбленных,
о прекраснейшая из женщин? —
читал Марк глазами, а сердце бубнило: «И вправду, чем я лучше, чтобы претендовать на такую, и родилась ли вообще моя Суламифь?» В таких размышлениях провел он те несколько дней своего добровольного затворничества.
К жизни он вернулся в том еще виде – изможденное лицо, черные круги под глазами и лихорадочный блеск в них самих. Что делать с вновь открывшимся пониманием жизни, он еще не знал, но точно понимал, что существовать как раньше не хочет.
Выйдя на улицу, Марк инстинктивно прикрылся рукой от слепящего солнца. Майский город был теплым и праздничным, ощущение того, что вот теперь все будет хорошо, просто витало в воздухе.
Хорошая Девочка
На другой день Марк встретил Ее. Просто запутался сердцем в спело-каштановых локонах, да так крепко запутался, что и не распутался потом очень долго. Много лет спустя, когда безнадежность этого романа уже не вызывала сомнений, он думал, что, может, лучше и не встречать бы ее, но, положа руку на сердце, совсем на волю не рвался, да и заточение было вполне добровольным, ни перед ЗАГСом, ни перед людьми не закрепленным. Марк и рад бы скрепить, да так получилось, что сокровище его было краденым и не его вовсе, а мужним.
Все совпало, как мама желала, – Хорошая Еврейская Девочка, ну, не маленькая, тридцати двух годиков от роду, но десять из них мужем холеная, а потому довольно наивная и очень свежая. Будучи всего на несколько лет младше Марка, она казалась моложе на целую жизнь. Даже царское имя Эстер к ней не пристало, все звали Эсей, как в детстве. Казалось, что время остановилось в те двадцать два года, когда из одного еврейского дома ее бережно, как хрустальную вазу, передали в другой – дом мужа. Теперь любоваться доченькой, лелеять, баловать и одевать ее во все посылочное могли не только ее родители, но и мужнины.
В жизни молодоженов все было правильно: хорошие родители, высшие образования, устроенная предками квартирка – небольшая, но уютная и своя, несложная работа, приличные друзья, интересный досуг, поездки по Союзу раз в год – куда душа желает. На их столе не переводился спецпаек от мамы, в шкафу – кремпленовые модности от свекровьей портнихи, а заграничные родственники с двух сторон посылками баловали – настоящий «Ливайс», «Врангель» и прочие «Монтана» с «Адидасом»!
Свекор работал по торговой части, снабженцем первых эшелонов, так что дефицитные сокровища с закрытых баз плавно расползались по родственным ему семьям, и Эсенька с ее кукольной
