ближайшее время Хомские выдвинут её в состав наблюдательного совета или изберут почётным вице-президентом, или ещё что-нибудь в этом роде. На это она, правда, может и не согласиться, но они будут счастливы даже просто иметь её в составе акционеров. И есть у меня подозрение, что Хомские заработают на этом даже больше, чем стоит переданный нам пакет акций. То есть получится так, что они достойно и щедро расплатились с нами, и при этом заработали кучу денег. В общем, Ирина, обрати на Владу Хомскую самое пристальное внимание – с людей, которые способны проворачивать такие изящные комбинации, глаз спускать не стоит.
Постепенно я перестал так уж нервно относиться к разговорам с князем. Наше семейство начало что-то значить в политических раскладах, и вызов к князю уже не обязательно подразумевал предстоящую выволочку. Порой князь даже советовался со мной, хотя было у меня сильное подозрение, что мои советы ему на самом деле не нужны, а спрашивает он их только для того, чтобы польстить моему юношескому самолюбию. Наш князь манипулятор ещё тот, так что я старался воспринимать любые лестные слова от него критически.
– Как жизнь, Кеннер? – участливо поинтересовался князь. – Есть какие-нибудь проблемы?
– Твоими заботами, княже, – учтиво отозвался я. – Проблем пока нет, надеюсь, и не будет.
Князь понимающе усмехнулся, мол, надейся-надейся.
– Я тут от Хотена услышал удивительную новость, что ты как-то ухитрился влезть в семейное предприятие Хомских. Не расскажешь?
– Да нечего там рассказывать, княже. Беримир отдал долю деда.
– Ах, вон оно что! А я-то уже почти и забыл про ту историю с долей Даняты. Стало быть, с Хомскими у вас дружба налаживается?
– Почему бы и нет? Хомские нам близкие родственники, а Беримир – человек чести.
– В отличие от Путяты, да?
– Я Путяте не судья, княже, и ничего говорить про него не стану. Это дела старшего поколения, они мимо меня прошли, и я в них влезать не хочу. Об этом тебе лучше мою мать спросить.
– Что Милослава может сказать про Путяту, я и так знаю, – хмыкнул князь.
– Путяту она вылечила, – заметил я.
– Это-то и удивительно. Даже не представляю, как ты сумел её уговорить – похоже, твоё мнение для неё очень много значит. История с долей Даняты ведь и в самом деле дурно пахнет. Путята отличился, что тут ещё скажешь. Непонятно только, почему Милослава тогда ко мне не обратилась. Без её жалобы я в семейное дело влезать не мог, нет у меня такого права.
– И ты бы принял и выслушал обычную студентку? – искренне удивился я.
– И принял бы, и выслушал, и помог, – кивнул князь. – Студентка она или не студентка – у неё всегда был ко мне прямой доступ, это же привилегия любого гербового дворянина. Ты что, этого не знал?
– Не то чтобы не знал,
