style="font-size:15px;"> – Я не дурак, Леонардус. Вы строите плоскодонку. Я нашел ее части.
Сначала Леонардус не ответил, продолжая посасывать дольку апельсина и наблюдать за рабочими, которые с трудом толкали телегу, с верхом нагруженную парусиной. Заметив, что телега вот-вот перевернется, Леонардус заорал на надсмотрщика:
– Эй, ты! Смотри, что они творят! Уроните ткань в грязь – я тебе яйца отрежу и буду использовать вместо балласта, а из крайней плоти сошью парус! – Не сводя глаз с телеги и суетившихся вокруг нее рабов, Леонардус тихо сказал Нико: – Смотрю, от тебя ничего не утаишь, мальчик. Уже второй раз чутье мне подсказывает, что тебя надо убить. А чутье не врет, – добавил он, доедая апельсин, вытер сок с бороды и громко рыгнул.
– Я умею хранить тайны. Возьмите меня с собой.
Леонардус задумался. Он и еще три плотника трудились над лодкой уже несколько месяцев – то над одной частью, то над другой. Если остальные поймут, что Нико раскрыл их замысел, то перережут мальчику глотку, что бы ни говорил им Леонардус. Они все понимали, чем рискуют и что их ждет в случае неудачи. Лодка могла выдержать четверых мужчин, а также необходимое количество пресной воды и провианта, чтобы отправиться на север и добраться до Балеарских островов. Пятому человеку там не поместиться, даже такому маленькому, как Нико, – лишний груз подвергнет опасности их всех.
Леонардус успел полюбить Нико, но на такой риск пойти не мог. Другого шанса у него уже не будет. Он принял решение: либо добраться до Балеарских островов живым, либо умереть. Мастер подумал было сказать Нико правду, ведь тот был юн, сообразителен и у него еще будут шансы спланировать побег самому. Однако отвергнутый Нико мог оказаться более опасен, чем Нико, полный надежд и уверенный, что его собственная шкура зависит от того, сможет ли он сохранить план побега в тайне. Леонардус не хотел заставлять его молчать силой, поэтому выбора у него, собственно, не было.
– Черт с тобой! – вздохнул он и кивнул. – Поплывешь с нами. Но работа еще не закончена, и дело это опасное. Ждать еще несколько недель, а то и месяцев.
Лицо Нико озарилось улыбкой. Он бросился к мастеру и обнял его:
– Вы не пожалеете! Я сделаю все на свете ради этого! Вы будете довольны мной, вот увидите!
– Возьми себя в руки, парень, – сурово оттолкнул его Леонардус. – Обойдемся без сцен. Если ты хотя бы подмигнешь мне в неподходящий момент, то я отдам тебя на килевание! А то и сам тебе горло перережу, – добавил он, осушил флягу до дна, развернулся и ушел.
Следующие несколько недель Нико просто летал на крыльях обретенной надежды, однако был очень осторожен, чтобы никто ничего не заподозрил. Мимо мастерской он всегда проходил как ни в чем не бывало, подавляя желание заглянуть туда и посмотреть, как продвигается работа над плоскодонкой, – боялся, что кто-нибудь заметит его и заподозрит неладное. Глядя на море и чувствуя свежий бриз, он едва сдерживался, чтобы не закричать.
