быть, в деревне? – предположил Бернар. – По крайней мере, телеграф у них есть точно.
– Далеко ли туда идти?
В голове у Филиппа созрел план: незаметно собрать вещи и, под видом необходимости позвонить в банк, скрыться из этих мест.
– Всего два лье.
– Лье? – удивился Филипп. – Но, простите, это сколько? Я привык к измерениям в метрах и километрах, в них отсчитывают расстояние лет двести, не меньше.
– Смотря какое лье вас интересует. Морское или почтовое? Но я, само собой, имел в виду сухопутное, а оно, как известно, равняется примерно четырём с половиной километрам, – Бернар убрал бумаги обратно в шкатулку. – Сегодня уже поздно. Я провожу вас завтра, заодно можно посмотреть владения.
«Пусть провожает, – подумал Филипп. – Главное – оказаться в людном месте».
– Конечно, месье. Завтра так завтра, – сказал он вслух.
– А сейчас пора отдыхать. Мы, знаете ли, ложимся рано, но и встаём тоже вместе с солнышком, – сказал Бернар и захихикал над чем-то своим.
В комнате, куда его проводил хозяин дома, в серебряном подсвечнике горела свеча, а рядом, на столе, – блюдце с нарезанным вяленым мясом и бокал вина.
– Спокойной ночи, месье, – пожелал Бернар, закрывая за собой дверь.
Наконец-то он остался один! От всего случившегося с ним за день кружилась голова.
– Угораздило же так вляпаться, – пробормотал Филипп.
Он попробовал мясо, оказалось вкусно. Вино тоже было неплохим, жаль, что только один бокал. За окном светила полная луна. Она тусклыми лучиками отражалась от свежей листвы, которую еле заметно перебирал своими пальцами тёплый ветерок. Спать совершенно не хотелось. Взяв подсвечник, стараясь аккуратно ступать на старый паркет, чтобы он не заскрипел и не потревожил покой хозяев, Филипп вышел на улицу. Пели соловьи, и чуть слышно шелестела листва. В Париже, в этих каменных джунглях, не бывает таких ночей. Разве что в Булонском лесу, но и туда доносятся звуки большого города.
– Воздух-то какой, месье! Не то что в вашем городе!
От неожиданности Филипп вздрогнул. Из темноты, попыхивая сигаретой, шагнул вперёд Даниель-Мари.
– Вы меня напугали! – признался Филипп.
– Простите, месье. Я выхожу вечером выкурить папиросу перед сном.
– Послушайте, а как давно вы работаете на месье и мадам Легран?
– Очень давно. Года четыре. – Даниель-Мари задумался. – Или три…
– И вы не замечали за ними, э-э… – Филипп запнулся, подбирая мягкие слова.
– Странностей, вы хотели сказать?
– Да, странностей.
– Я уже говорил вам, когда мы ехали, что они более чем странны.
– Но я тогда не придал этому значение. Я думал, вы имеете в виду некие особенности, присущие любым старым людям.
– О, нет! Они действительно странные. Но безобидные.
– Это, конечно,
