же ты так посмотрела на меня, когда я проезжал мимо?
– Привычка… Вот и всё.
Главный прево уже собирался пришпорить лошадь.
– Монсеньор! – обратилась к нему старуха.
– Давай, говори… Я был уверен, что ты захочешь мне что-нибудь сказать.
– Меня уверяют, что вы хотите арестовать Лантене.
– Ты его знаешь?
– Достаточно, для того чтобы интересоваться его судьбой… И потом… меня интересует судьба одной девушки по имени Авет, дочери печатника… Два этих юных создания обожают друг друга, монсеньор. Если Лантене повесят, Авет очень огорчится… и ее отец тоже.
Просьба так мало походила на прошение, что главный прево сразу же интуитивно сообразил: у старухи, скорее всего, на уме другое, а отнюдь не счастье Авет и Лантене. Он не стал отвечать и тронул поводья.
Джипси больше не пыталась его удерживать. Но если бы граф де Монклар догадался обернуться, он вне всяких сомнений содрогнулся от ужаса: таким полным жгучей ненависти взглядом проводила его странная старуха…
А главный прево задумался:
– Хорошая рекогносцировка! Оказывается, Лантене принят в доме у Доле! Мы накроем две цели одним ударом…
В тот момент, когда Монклар со своим эскортом скрылся за поворотом улицы Сен-Дени, из ближайшего дома вышел молодой человек и, заметив Джипси, приблизился к ней.
Пока он подходил, на лице его появилось особое выражение: смесь жалости и отвращения. Молодой человек тронул старуху за плечо. Она резко вздрогнула; так погруженный в глубокую задумчивость человек резко возвращается к реальной действительности.
– Лантене, – пробормотала она, проводя иссохшей рукой по испещренному множеством мелких морщин лбу.
– Что ты здесь делаешь, мама Джипси? – спросил молодой человек спокойным низким голосом.
– Ничего, дитя мое, ты знаешь, мне нравится бродить по улицам. Это напоминает мне прежнюю бродячую жизнь, когда я скиталась по большим дорогам со своим мужем.
– Бедная мама Джипси! Значит, ты не решаешься жить в удобном доме… одеться… мирно жить… в конце концов, стараться заполучить хоть немного благосостояния и счастья!.. Ты же знаешь, что я предлагал тебе всё это, милая мама!.. Иди жить ко мне… я обеспечу тебе спокойную жизнь, я устрою тебе обеспеченную старость…
– Да, да… Я знаю, что ты сохранил ко мне признательность, дитя мое… у тебя доброе сердце…
– Не вы ли подобрали меня, бедного сироту, каким я был, покинутого Небом и людьми!
– Это верно… И ты теперь остался единственной моей связью с жизнью… В этом мире я больше никого не люблю!
Старуха долго и напряженно смотрела на молодого человека. И тот снова почувствовал какую-то тревогу, которая столько раз охватывала его рядом с Джипси.
Ему удалось прогнать это ощущение, и он заговорил сочувственно:
– Бедная Джипси… Вы меня очень любите… словно я ваш родной сын.
– Мой драгоценный ребенок! Да, драгоценный! Ты просто не знаешь, до какой степени ты мне
