уже изнемогал, как вдруг нападавшие на него придворные бежали… Это показалось ему сном.
Он открыл глаза и увидел, как врывается в зал людской вихрь.
А впереди толпы бежал человек со шпагой в руке. Этот человек бежал прямо к Манфреду. Лицо нашего героя прояснилось.
– Лантене!.. Брат мой!.. Прости меня, брат!..
При тих словах Манфред потерял сознание. В одно мгновение его взяли на руки и унесли… Толпа нищих отхлынула. Шум постепенно спадал, и наконец над Лувром повисла леденящая душу тишина.
XVII. Монклар говорит о Лантене
Вторжение нищих можно сравнить с ударом грома, их уход – с замирающей вдалеке грозой. Тени, возникшие неизвестно откуда, снова отступили в тень.
Де Бервьё, капитан стражников, рвал на себе волосы; отчаяние этого солдата было безграничным. Он без устали повторял:
– Моя шпага обесчещена… Мне остается только одно: умереть!
Монтгомери, его лейтенант, не отходил от наследного принца Генриха.
Дофин довольно флегматично разглядывал толпу нищих. Он лишь слегка побледнел.
Когда всё закончилось, он сказал Монтгомери:
– Месье, когда я стану королем, вы будете капитаном моей гвардии.
– А Бервьё, монсеньор? – ответил Монтгомери, а про себя подумал: «Вот это как раз то, о чем я мечтал!»
– Бервьё! Посмотрите-ка на него! Он плачет, как женщина!
– Монсеньор, – ответил Монтгомери, – всё произошло так неожиданно! Лувр охранял только почетный караул. Мы вызвали швейцарский полк. Он займет все соседние улицы. Правда, швейцарцы немного опоздали.
И Монтгомери добавил:
– Чтобы остановить подобное нашествие, нужна была шпага Роланда!
Дофин улыбнулся и подошел к дофине, мадам Екатерине, которая за все время происшествия не сдвинулась с места.
– А вы не боялись, мадам? – спросил Генрих.
Екатерина Медичи подняла взгляд на мужа:
– Боялась? Конечно, мсьё… за вас!
– Мадам дофина так любит монсеньора! – съязвила Диана де Пуатье, которая также не пожелала отступать перед толпой.
– И не я одна! – парировала Екатерина. И она наградила любовницу дофина убийственной улыбкой.
В другом углу герцогиня д’Этамп рассказывала, как один нищий грубо толкнул ее в тот самый момент, когда она поднялась, чтобы подойти к королю и защищать его величество…
Многие придворные вытирали свои запачканные кровью шпаги, некоторые из них были ранены. Что же до тех нищих, которые на глазах у всех получили ранения и даже оставались лежать на паркете и, возможно, были мертвы, то все эти бродяги исчезли. Их унес с собой людской поток.
Эссе Сансак и Ла Шатеньере, как всегда неразлучные, дрались, как львы, и это именно благодаря им король не был захвачен бурлящей толпой и не унесен этим потоком, словно ничтожная
