и их высокая уязвимость от зенитного огня.
Но Штрассера не так-то просто было сбить с пути, который он считал единственно правильным в сложившейся ситуации.
«Да, один залп линкора весит в несколько раз больше, чем бомбовая нагрузка самого большого дирижабля, – соглашался он. – Но линкоры флота заперты англичанами в гаванях и в принципе не могут обстреливать британское побережье. Очевидно, что любой броненосец, прорвавшийся в устье Темзы, способен „переколотить очень много посуды“ на „военной кухне“ англичан. Только вот добраться туда ему не позволит ни британский флот, ни батареи береговой обороны. А цеппелин под покровом ночи незаметно проскользнет над Северным морем и нанесет спящему Джону Булю удар прямо в спину».
Во время войны Штрассер лично участвовал в рейдах дирижаблей. Прошло всего три года, и под его началом дивизион превратился из команды авантюристов с одним маленьким цеппелином в элитную боевую часть, название которой произносили с одинаковым уважением и немцы, и их противники в Первой мировой войне.
– Теперь по Англии. Здесь я уже могу говорить, как участник, – приосанился капитан. – Дирижабли, после рандеву над Северным морем, взяли курс на Лондон. В бой шла внушительная воздушная армада – пять цеппелинов, длиной сто шестьдесят метров каждый, несшая вместе более четырехсот сорока зажигательных и фугасных бомб.
– Как встретили? – поинтересовался начальник генштаба.
– Нас никто не ждал, и поэтому Лондон сиял огнями, как рождественская елка. Ни один луч прожектора не поднялся нам навстречу, ни один выстрел не прозвучал до тех пор, пока мы не начали сбрасывать бомбы, – довольно говорил капитан. – Искусно уклоняясь от зенитного огня и лучей прожекторов, мы около пятнадцати минут кружили над городом. Мы сбросили свой смертоносный груз на различные цели, в том числе на доки и заводы в северной части города, не говоря уже о том, что и над центром города поработали неплохо. Были вызваны значительные разрушения и пожары. Так закончился первый массовый налет дивизиона воздушных кораблей на Лондон.
Внешне капитан Штрассер меньше всего походил на матерого воздушного волка. Небольшого роста, с широко посаженными глазами и смешной козлиной бородкой, он скорее напоминал мелкого железнодорожного клерка. И только люди, хорошо знакомые с ним, понимали, насколько обманчива эта добродушная внешность. Капитан был знающим и жестким командиром. Начиная какое-нибудь дело, он отдавался ему с энтузиазмом, переходящим в одержимость. Штрассер не мог работать вполсилы и требовал того же от подчиненных. Кроме того, командир дивизиона не терпел малейших проявлений недисциплинированности или беспечности, что, учитывая в прямом смысле взрывоопасный характер его новой службы, было несомненным плюсом.
– Мы готовы к тому, чтобы превратить Лондон в руины, – уверенно заявил Штрассер.
– А что англичане?
–
