растение из драгоценных камней. От середины помеченной капелькой лунного камня отходили две веточки с искусно вырезанными крошечными листочками, которые завораживали взгляд своей необычностью и самой что ни на есть натуральностью. Незнакомый камень цвета молодой листвы с тщательно подобранными прожилками создавал неотразимое впечатление, что в руках вора живая ветка. Украшение дрогнуло и свет, изменив угол падения, разукрасил ожерелье брызгами утренней росы из россыпи крошечных бриллиантов.
– Да вы ж мои лорды, подайте бедной цыганке пару медяков,– звонкий девичий голос оторвал их от созерцания драгоценности. Туклон поднял голову и встретился взглядом с любопытствующими чёрными глазами. Они принадлежали молодой девушке выглядевшей не самым лучшим образом. По крайней мере, её одежда видела и лучшие времена, а на лице читалось долгое воздержание от пищи. Несмотря на это, девушка улыбалась. После секундного замешательства, священнослужитель ответил:
– Дочь моя, обед и моё благословение в твоём распоряжении.
– Священник?! – в замешательстве проговорила цыганка, и поспешно, но крайне неумело сотворила знак Стража. Туклон остановил её.
– Не греши ещё, осеняя себя этим знаком. Лучшим и для тебя, и для меня, будет, если ты сейчас сядешь и поешь.– В глазах девушки засветила благодарность.
За время их разговора молодой вор продолжал пить, не убирая ожерелье, продолжая любоваться. Девушка, проследив за его взглядом, увидела драгоценную безделушку и замерла. Это внезапное оцепенение Туклон воспринял за обычную завороженность бедняка блеском золота. Но прошло всего несколько мгновений, и он понял, что ошибся. Точным, без какой-либо медлительности, движением цыганка выхватила ожерелье из рук вора, но не убежала, как вполне можно было ожидать. Наоборот, она застыла, словно бы в трансе. И перебирая драгоценные камни меж пальцев, заговорила:
– Хочешь, я скажу, что ты сделаешь с этим ожерельем?
Карналя казалось совсем не беспокоило, что ожерелье покинуло его руки, он просто продолжил пить своё вино.
– Я и сам знаю. Я помещу его в свою коллекцию.
Цыганка рассмеялась.
– О, да, сначала! Но потом это и многое другое ты отдашь своей дочери.
Теперь смешно стало Карналю, и его смех сразу же подхватили все в таверне.
– Дочери?… Видно от голода у тебя совсем помутился рассудок. У меня нет, а главное никогда не будет дочери.
Служанка, обслуживавшая Туклона, перед этим незаметно подойдя поближе, собственнически облокотилась на плечи молодого вора, и с лёгкой усмешкой поинтересовалась:
– А не хочешь ли ты сказать, что эта девчонка будет и твоей дочерью?
Карналь, не оборачиваясь, похлопал девушку по руке:
– Сабина, нельзя ненавидеть человека за то, что ему приглянулось не принадлежащее тебе.
– Это ты мне?
– Успокойся,– остановила разгоравшийся
