Быть может, так на нее действует яд лабраха? Нет. Я не позволю ему погубить мою Лили…
– Нет, Боргар. Хватитпересань, – с новым взрывом хохота увернулась она от моей руки. – Сёхорошо! Яноготакихсела. Супокосяздоровяк.
Лили вдруг жестами начала изображать, будто откусывает что-то в своей руке, а затем со странным довольным мычанием погладила себя по животу.
– Хорошо. Лимонхорошо.
Слово «хорошо» значило нечто положительное. Это мне удалось уловить. И тут я понял. Она питается лабрахами? Как такое может быть? Это слегка успокаивает меня. Может, поэтому у нее волосы такого неестественного цвета, а тело мягкое и совсем не имеет волос?
– Лили не больно? – обеспокоенно спросил я, пальцами ощупывая ее шею, которая уже давно должна была раздуться и посинеть, если бы яд лабраха подействовал на нее.
– Не ольно, – попыталась повторить Лили мою речь, отчего у меня перехватило дыхание.
Она хочет говорить со мной на языке аш-дар? Это привело меня в восторг.
– Больно, – с радостью повторил я, выделив пропущенную букву.
– Больно.
– Да, – широко улыбнувшись, согласно кивнул я.
– Да, – скопировала она следом.
Ее старание заставило мое сердце Воли петь от счастья. Бережно обхватив маленькое красивое лицо ладонями, я склонился чуть ближе к ней.
– Ты умница, Лили. Если ты начнешь понимать меня, не будет счастья большего для моего сердца.
– Да. Больно, – вновь повторила она на аш-дарском, обхватывая меня за кисти и убирая от своего лица, вызвав во мне легкое разочарование, а затем задала вопрос на своем: – Чтоэозначит?
– Что? – не понял я.
– Больно. Чтоэто?
– Что означает больно?
– Больно. Чтоэто?
Думаю, да. Она наверняка хочет знать значение этого слова. Другого предположения у меня всё равно нет, поэтому я, пытаясь объяснить, ощутимо щиплю себя за руку, даже не допуская мысли ущипнуть ее тоненькую кожу.
– Больно.
Она хмуро смотрит на меня, явно не совсем понимая. Плохо. Так мы не сдвинемся с места. Мне потребовалось долгое мгновение, чтобы решиться. Собравшись с духом, я потянулся и очень слабо ущипнул запястье Лили, стараясь не причинить ей большой боли, но чтобы она всё же поняла суть.
– Ай! – возмущенно обожгли меня блестящие зеленые глаза.
– Больно, – указал я на место щипка, а затем поморщившись, дабы усилить понимание, вновь сказал: – Больно.
Красивые глаза широко распахнулись, наполнившись озарением.
– Ах, больно. Поняла.
Улыбнувшись, я ободряюще кивнул. Это будет сложно. И долго. Но ради Лили, я готов потратить всё время своей жизни. Моя имилта получит всё что пожелает. Если она хочет выучить мой язык, она его выучит.
***
– Чтоэто? – в который раз спрашивает Лили, изображая пальцами ходьбу.
– Идти, –
