беги, ну, пожалуйста! Ты ж её знаешь, она такая!..
Человек поднял голову и вздохнул.
Она ринулась на него точно цунами с поднятой могучей сковородой.
Раздался грохот: хозяйка запнулась о подвернувшегося не весть откуда котёнка, и упала на пол, но упала так, что сковорода, выроненная из рук, со всего маху всем своим чугунным естеством, шибанула её по темечку, и отправила в тишину.
Трое стояли, одна лежала. Котёнок благополучно скрылся под шкафом.
Василий подошёл, наклонился над грудой тела:
– Сама себя вырубила! Полный почечуй!..
– Я пришёл позвать тебя, Фёдор. Пойдёшь со мной, – сказал человек.
– Я пойду, Назар! – младший Опушкин не раздумывал ни секунды, словно давно готовился к этому. – Вещи собрать?
– Если можешь, не называй меня этим именем, – сказал человек. – Бери только необходимое.
– Куда это вы? – Василий отвлёкся от реанимации не чужого по жизни тела.
– Мне всё равно куда. А с ним я пойду, – Фёдор достал из печного закутка подсушенную пачку «Примы», сунул в карман вместе со спичечным коробком. – Назар… то есть… давай я пока Назаром буду тебя?.. Я хочу книгу взять, почитать, когда делать нечего, и в дороге тоже, – Фёдор бегал с сумкой из комнаты в комнату… – У меня их тут, знаешь, сколько не читанных, ребята принесли, подобрали на остановке: кто-то две стопки выбросил, а я как раз хотел Лукьяненко, там все «Дозоры» его…
– Евангелие есть у тебя? Возьми, – сказал человек, помогая Василию приподнять туловище хозяйки и привалить к печке.
– Есть! – кивнул удивлённо Фёдор. – Бабуля оставила перед смертью, не Ваське, а почему-то мне, даже сказала что-то, не помню уже…
Он кинулся к тумбе у двери, внутри которой набросаны в безпорядке потёртые глянцевые журналы, рекламные буклеты, старые календари, несколько толстых и тонких книг, газетные вырезки, кухонные рецепты, счета на оплату за свет и газ, пожелтевшие квитанции, инструкции к сотовым телефонам, швейной машинке и телевизору…
Хозяйка издала стон, сначала слабый, потом покрепче, потом с протяжным забористым матюжком…
– В себя приходит, – прокомментировал Василий не без сочувствия. – Уматывайте отсюда, пока не очухалась.
– Нашёл! – Фёдор держал в руках небольшого формата Библию в потёртом кожаном переплёте.
Человек, так нежданно свалившийся невесть откуда, вышел с Фёдором в сени или в «переднюю», как её называли, надел на голову шапочку.
Фёдор зашнуровывал видавшие виды ботинки:
– Они на толстой подошве, прошитые, не хуже твоих берцов. Назар, а это далеко?
– Не очень. Я просил не называть меня так.
– А ночевать будем где?
– Заночуем здесь, в Галелееве.
– У кого?
– Старая баня стоит ещё?
– Стоит, я в ней мылся на днях.
– Ну, пошли тогда, – человек осенил себя крестным знаменем
