Он был совсем как тогда, двенадцать лет назад, в том промерзшем трактире среди ледяных человеческих статуй. Он ничуть не изменился за это время. Именно таким она помнила его, именно таким представляла все эти годы. Она стояла перед ним, не в силах отвести взгляд, не веря тому, что видела, и ей казалось, что это духи играют с ней злую шутку, узнав ее тайну.
Он тоже не сводил с нее глаз и не произносил ни слова. Он словно ждал чего-то, и она – тоже ждала. Немое ожидание в попытке поверить, что увиденное теперь не иллюзия, не обман сознания. Она видела его высокие скулы и четко очерченные губы, его прямой нос и высокий лоб; пряди длинных белоснежных волос, которые, выбившись из растрепавшейся на ветру прически, падали на его бледное лицо и делали его похожим на призрака. Сердце Оюны глухими мощными ударами напомнило о себе и, учащая темп, уже оглушало ее, а через какие-то мгновения билось так, будто хотело вырваться наружу, и ей казалось, что оно уже существует за пределами ее тела.
Он стоял перед ней, словно созданный изо льда и снега, и смотрел на ее разрумянившееся от бега и влажного снега личико, подобное полной луне, ее черные глаза-полумесяцы и маленький носик, на черную косу, перекинутую через плечо и перевязанную яркими лентами, и на белую прядь, тонкой линией прорисованную в ее волосах.
Его губы разомкнулись, и Оюна вздрогнула от этого едва заметного движения.
– Здравствуй, Оюна, – наконец произнес он, прервав затянувшееся молчание, и от его тихого глубокого голоса ее сердце сжалось и вдруг совсем перестало биться.
– Здравствуй, – одними губами ответила она и, зардевшись, опустила глаза.
– Не ждала меня?
– Ждала…
– Хотела видеть меня снова?
– Хотела…
– Так что ж теперь опускаешь глаза? Отчего на меня не смотришь? – Его голос разлился по ее телу сладким холодом.
– Не смею, – прошептала Оюна.
– Отчего не смеешь?
– Кто я, чтобы смотреть в твои глаза без позволения?
Губы его дрогнули в едва заметной улыбке.
– Та, к кому я вернулся спустя двенадцать лет. Разве этого недостаточно, чтобы подарить мне свой взгляд?
– Я подарила тебе свое имя. Разве этого… недостаточно?..
– Нет. Я желаю большего, чем одно твое имя.
Поблизости раздались голоса: звали Оюну.
– Чего же ты хочешь, помимо имени моего и взгляда?
Голоса раздались совсем рядом – и вдруг стихли, поддавшись смятению перед появившимся из ниоткуда высоким незнакомцем, стоявшим рядом с Оюной, и человеческому любопытству.
– Пригласи меня в свой дом, – произнес он. – Подари мне тепло твоего очага, о котором ты говорила мне, раз уж взгляд свой считаешь непозволительной для меня роскошью.
– Как пожелаешь, – чуть слышно ответила она, стараясь унять стук вновь проснувшегося сердца.
И она пошла вперед, пытаясь спрятать
