скоростью начал реформы и реальную борьбу с коррупцией в МВД, других органах власти, информация, переданная мной, была воспринята чрезвычайно серьезно. Но, увы, вскоре он оказался в центральной клинической больнице.
Убедившись, что возможно действовать без помощников в точке прибытия, самостоятельно прыгнул дальше. Осмотрелся. Сначала очумел от увиденного. Потом пришел в себя.
Лабораторию мою не прикрыли, но и помощи не было. Судя по всему, руководство поменялось, пришло новое, малокомпетентное, а мудрый Василий Егорович, которому было поручено курировать лабораторию, не стал докладывать своему руководству о нашем существовании, чтобы вообще не уничтожили или не растрепали о нас там где не надо.
Для лаборатории требовались сотрудники. Профессионалы с техническими знаниями двадцать первого века, да еще с желанием долгое время находиться в условиях, назовем их условиями 1985 года. Повезло. Нашел, должно быть, лучших. Честно сказать, долго искать и не пришлось. Они были как белые вороны. Бросались в глаза. Только всеобщее раздолбайство той жизни позволило им уцелеть. Соглашались переместиться легко. Видимо, тамошняя среда обитания вызывала отвращение, а попросту обрыдла.
Так здесь все и оказались.
Бросив очередной якорь в точке 1980 год, как полярники на льдине, дрейфуем уже пять лет вместе со временем. Кандидатов было пятеро. Естественно, каждый проходил отбор индивидуально и друг про друга ничего не знал. Прошли двое. Им предложил остаться для постоянной работы. Согласились. Теперь нас трое. Скажу честно, тут непросто. Но интересно. И много, очень много работы.
В двадцать первый век перемещались еще раз пять. Установка для перемещения оборудования требовала значительных энергоресурсов, потому ее разместили в пристройке к собору. Там не возникало проблем со скрытным подключением к энергосистемам. Возвращались за приборами, другим оборудованием, которого тут не было. Так что оснащены мы по последнему слову будущей техники. Сейчас есть усовершенствованная малогабаритная установка на автономном питании.
То, что я там увидел, привело к убеждению, что разрушительные политико-экономические и психологические изменения в обществе не случайны, их причины кроются в биологии, а точнее, вирусологии. Во влиянии мутаций неких пока непонятных вирусов на функции мозга. Причем не только мозга индивидуума. Неким образом резонируя, они деструктивно влияют на поведение всей популяции.
У меня постепенно складывалось понимание того, что мутации этих вирусов не случайны. А сами вирусы возникают неестественным путем.
Николай Тимофеевич первый высказал эту мысль. Понимание приходило непросто. Некоторые идеи не подтверждались и отпадали. Потому появилось решение форсированно исследовать именно этот аспект. Но специалистов не было. Профиль у нашего Тимофеича чуть другой.
Нам казалось, что мутировавшие не то вирусы, не то бактерии,
