В двух письмах, которые пришли за это время, об этом не было ни слова. Поди, маленькое наше хозяйство почти всё разорено, неизвестно, уцелела ли и сама Александровка… Хотя Катя писала, что работала по-прежнему на Крахмальном заводе, значит, завод сохранился. Хорошо, что у неё хоть работа есть и по аттестату всё получила. Из военкомата Скуратов получил извещение, что вся задолженность по аттестату Кате выплачена, хоть здесь-то всё благополучно…»
И не предполагал Борис, как далеки его представления от действительного положения вещей, в котором находилась всё это время его семья. Понятно, что он не мог знать, тем более что жена в своих письмах никогда ни на что не жаловалась, хотя, как будет видно далее, оснований для жалоб и сетований у неё имелось более чем достаточно. Всё, что в следующей главе будет описано, Борис узнал гораздо позже, уже после окончания войны, из рассказов самой Кати, дочерей и оставшихся в живых соседей.
Но пока вернёмся к тому времени, о котором мы пишем сейчас.
Машина подошла к шлагбауму, перегораживавшему дорогу на территорию госпиталя. Из будки вышел часовой и свистком вызвал дежурного. Согласно порядку, заведённому в госпитале, ни одну машину впускать было нельзя, пока её не осмотрит дежурный и не проверит документы у находившихся в ней. Кстати сказать, в большинстве лечебных учреждений дивизий и армий этот порядок соблюдался не очень строго. Полевой госпиталь № 27 относился к числу тех немногих, где его выполняли точно.
Дежурным в тот день был начальник гаража госпиталя, старший сержант Лагунцов, он же исполнял обязанности шофёра начальника госпиталя. Подойдя к санитарной машине и увидев за рулем её нового начальника, он удивился и даже как будто обрадовался. Поздоровавшись, он спросил:
– Вы, товарищ майор, сами машину водите?
– Да, – горделиво ответил Борис.
Бубнов, выглянув из-за спины начальника, добавил:
– Мой ученик! И, кажется, способный. Вот уже полтора года сам машину водит: и ЗИС-5, и полуторку, и вот эту «санитарку». Справляется на любых дорогах, а у нас, ведь знаете, какие дороги-то!
– Первый раз вижу, чтобы доктор за рулём машины сидел! Ну, да это хорошо, раз он шофёрское дело знает, будет наши нужды понимать!
В наше время удивление Лагунцова было бы непонятным, ведь сейчас увидеть за рулём шофёра-любителя, не только врача, любого специалиста, часто и женщину, не диво. Появилось много личных машин, появилось много водителей-непрофессионалов. Тогда же в нашей стране машин было немного, и встретить за рулём представителя интеллигенции удавалось нечасто.
Алёшкин попросил Лагунцова заправить машину Бубнова, покормить самого шофёра, а тому приказал ждать его возвращения из санотдела, так как придётся отвезти пакет в медсанбат. Затем он прошёл к своему новому жилищу.
После того, как прежние хозяева ободрали с его стен укрывавшие их полотнища от палаток,
