определили, щекастый! Ему объяснять сейчас весь алгоритм, которым мы руководствовались?
– Товарищ сотрудник особого отдела, насколько я понял, цели поражены, противник уничтожен, наши войска отбили атаки и продержались до подхода основных сил. К нам какие претензии?
– А я тебе сейчас, Родин, скажу, – достал Пупов из стола пепельницу и пачку сигарет. – Приказ ты нарушил, куда вы там попали – это ещё нужно выяснить, ведомый твой ранен. Кстати, может быть, это ты случайно в него попал, когда наносил удар из пушки?
Так и хочется спеть песенку про фантазёра. И как у него так работают извилины, что он такие вопросы придумывает?
– Попали мы точно в цель. Авианаводчик это подтверждает…
– А если он погиб? Кто подтвердит?
– А вы разве не знаете, что есть специально обученные люди, которые проведут доразведку результатов удара? – задал я риторический вопрос.
– Знаю. Но ваш рейд с капитаном Гаврюком скрыл все следы поражения противника.
Конечно, Пупов знает, что после основной ударной группы на цель всегда выходит группа доразведки и подтверждения результатов боевого применения.
Возможно, в чем-то он и прав. За нами должны были подойти разведчики Су-17М3Р, а именно разведывательные самолёты для фотографирования местности. Но в эфире, я их не слышал. Может, шли в режиме радиомолчания?
– Наш рейд был направлен только на оказание помощи…
– Такие неблагонадёжные как вы, Родин, всегда так говорят. А если ваши благие намерения были не чем иным, как способом скрыть неудачную операцию вашего полка?
Ух как начал загибать Пупов! Под Томина начнёт сейчас копать.
– Давай на тебя ещё взглянем, – сказал капитан и пошёл к шкафу с делами.
Медленно этот короткостриженый пухляш искал там интересующую его папку. На нервы, что ли, давит мои? Мол, время даёт подумать, нагнетает обстановку и сейчас как выдаст на меня такой компромат, что мне останется либо с ним сотрудничать, либо из табельного за капониром застрелиться.
Пётр Петрович достал интересующую его папку и вернулся к столу.
– И как ты думаешь, товарищ Родин, что тут написано? – похлопал он по красной папке.
Меня этот капитан за кого держит? Я должен поверить, что у него, офицера особого отдела дивизии есть на какого-то лейтенанта из полка в Осмоне целая папка? Или наш полковой кадровик Трефилыч успел привезти сюда все личные дела лётчиков, пока мы летели? За такого крупного идиота меня ещё не принимали.
– Это моё личное дело. Наверное, – попробовал я изо всех сил сделать самый невинный и глупый вид, какой только возможен в этой ситуации. – Вся информация обо мне.
Особист встал со своего места и подошёл со стулом ко мне поближе, сев справа. Вид у него был очень довольный. Я бы сказал, он просто умолял дать ему в морду.
– Нет, не личное дело. Такие документы хранят кадры. Или ты не знал этого?
Не так он и глуп, как мне показалось на первый взгляд.
