помог, он в машинах здорово понимает, потому что у него папа – шофер Тимохин, но Шурик не додумался, что можно взять из Сережиных елочных украшений цветные лампочки и приспособить к семафору, а Женька додумался.
Из Сережиного пластилина Женька лепит человечков и зверей – ничего, похоже. Сережина мама увидела и купила ему тоже пластилин. Но тетка раскричалась, что не разрешит Женьке заниматься глупостями, и выбросила пластилин в уборную.
От Васьки Женька научился курить. Папирос купить ему не на что, он курит Васькины, и когда найдет окурок на улице, то поднимает и курит. Сережа, жалея Женьку, тоже подбирает с земли окурки и отдает ему.
Перед младшими Женька не задается, как Васька, – охотно играет с ними во что угодно: в войну так в войну, в милиционеров так в милиционеров, в лото так в лото. Но, как старший, он хочет быть генералом или начальником милиции. А когда играют в лото с картинками и он выигрывает, он рад, а если не выигрывает, то обижается.
Лицо у него доброе, с большими губами, большие уши торчат, а на шее сзади косички, потому что стрижется он редко.
Как-то пошли Васька с Женькой в рощу и Сережу взяли. В роще разожгли костер, чтобы испечь картошку. Они с собой принесли картошек, соли и зеленого луку. Костер горел вяло, дымя горьким дымом. Васька сказал Женьке:
– Поговорим про твое будущее.
Женька сидел, подняв колени к подбородку и охватив их, узкие штаны его вздернулись, открывая тощие ноги. Не отрываясь глядел он на плотные дымовые струйки, сизые и желтые, вытекающие из костра.
– Школу, как ни думай, кончать придется, – продолжал Васька таким тоном, словно он был круглый отличник и старше Женьки по крайней мере на пять классов. – Без образования – кому ты нужен?
– Это-то ясно, – согласился Женька. – Без образования я никому не нужен.
Он взял ветку и разгреб костер, чтобы тот горел веселей. Сырые сучья шипели, из них текла слюна, разгоралось медленно. Вокруг полянки, на которой сидели ребята, пышно росли береза, осина и ольха. В играх ребята воображали эти заросли дремучим лесом. Весной там много ландышей, а летом много комаров. Сейчас комары отступили, потревоженные дымом, но отдельные храбрецы и сквозь дым налетали и кусались, и тогда ребята звонко шлепали себя по ногам и щекам.
– А тетку поставь на место, и все, – посоветовал Васька.
– Попробуй! – возразил Женька. – Попробуй, поставь ее на место!
– Или не обращай внимания.
– Да я и не обращаю. Просто она мне надоела. Просто, ты же видишь, – в печенки въелась.
– А Люська ничего?
– Люська ничего. Люська – что, она замуж устроится.
– За кого?
– Ну, за кого-нибудь. У нее план – за офицера, да тут офицеров нету. Она, может быть, поедет куда-нибудь, где есть офицеры.
Костер разгорелся: огонь одолел влагу и охватил груду сучьев и листвы, прыгая озорными острыми язычками. Что-то в нем выстрелило, как из пистолета. Дыма больше не было.
