а также печали и огорчения других. Окажется, что все они в конечном счёте предаются забвению.
В-третьих, нужно помнить о том, что у всех есть потери и утраты и нет человека, которого бы вовсе обошла беда. А ведь все люди радуются и веселятся. Так происходит потому, что печаль есть состояние человека, а не что-то постоянно присущее его природе. Горюет человек, у которого украли какую-то вещь. Но не печалится тот, у кого этой вещи вообще не было.
В-четвёртых, человек, который хочет прожить жизнь без бед, уподобляется тому, кто вовсе не хотел бы жить. Ведь беды и невзгоды неотделимы от жизни. Жить с ними или не жить вовсе – так стоит вопрос. Третьего не дано. Желать же это «третье» – значит умножать страдания, так как это желание неосуществимо и, следовательно, неразумно.
В-пятых, мы не должны упускать из виду, что на вещи, попавшие нам в руки, все люди имеют право в той же степени, что и мы. И если у кого-то есть нечто большее, чем то, чем владеем мы, то с этим нужно примириться, не отравляя себя завистью. Только нам и никому более принадлежит неделимое богатство нашей души.
В-шестых, наша доля в «совместном прибытке» – в той части всеобщего богатства, которой мы владеем, – дана нам в долг Великим Заимодавцем – «Творцом прибытка». И он может в любой момент изъять эту долю и передать её другому. Если бы не происходило вечного движения, перераспределения богатства, этого «совместного прибытка» между людьми, то и нам ничего бы не досталось. И если, упуская что-то из рук, приходится возвращать свою долю во всеобщее и постоянно перераспределяющееся богатство, то не стоит печалиться и грустить. Да и то сказать: возвращаем мы мелочи, а сохраняем великий дар – душу.
В-седьмых, если уж печалиться, то печаль должна быть абсолютной – полной и вечной. Но мы уже установили, что печалиться не стоит вообще. Здесь противоречие, которое должно разрешаться в пользу второго требования. Для того же, чтобы вообще не знать печалей, нужно ничего не иметь, не стремиться к прибытку. Все поистине необходимое будет человеку дано: даже кит не остаётся без пропитания, а ему вон сколько нужно… Человек же стремится к обладанию многими ненужными вещами, которые ему только в тягость и мешают жить.
В-восьмых, мы должны разобраться в истинном значении вещей и всего происходящего и ненавидеть действительно дурное, а не ненавидеть таковым не являющееся. Уж, казалось бы, что может быть хуже смерти. Но она неотъемлема от жизни человека – разумного и смертного живого существа. И если представить, что он может выбирать между тем, чтобы быть, каков он есть, и не быть вообще, то выбрать нужно более предпочтительное – быть, существовать. К тому же в смерти есть и то положительное, что, умерев, человек покидает юдоль скорби и попадает в интеллигибельный мир, где нет ни бед, ни страданий.
В-девятых, утрачивая что-то, мы должны вспоминать о том вещественном и духовном богатстве, которое у нас ещё остаётся. Это послужит утешением в беде.
Наконец, в-десятых,
