что разум бывает очарован «одобряемыми странностями» и «великолепными диковинками, которые сочтут необычными». К подобного рода «странностям» вполне могут быть отнесены и сыплющие афоризмами животные и птицы из «Калилы и Димны», «Тигра и Лиса», «Льва и Шакала» – из всех тех произведений, которые предвосхитили «Басни» Лафонтена. К возбуждающим интерес «странностям» и «диковинкам» я бы отнёс и парадоксальные афоризмы типа: «Незначительное значительно: огонь, болезнь, враждебность», т. е. любое количество перечисленных вещей опасно, ибо может умножиться и привести к печальному концу. Или ещё: «Люди более похожи на своё время, чем на своих отцов».
Важное место в «зерцалах» занимают притчи и во многом родственные им исторические и псевдоисторические анекдоты. Притча, как и играющий ту же роль вымышленный рассказ об исторической личности, чудесна тем, что, оперируя с виду обычными и случайными фактами, становится воплощением идеи, упорядочивающей мир или вскрывающей его сущность.
Авторы «княжьих зерцал» (или их читатели?), кажется, не могли обойтись без авторитетов. Прежде всего, это авторитеты, естественно, исламские: Коран (как считалось, зафиксированное Божье Слово), Сунна (корпус высказываний пророка Мухаммада и преданий о его действиях и поступках), высказывания и деяния сподвижников Пророка, среди которых особенно выделялись Праведные халифы (VII век), при которых, как полагают мусульмане, исполнялись заветы истинного ислама, а также толкования Корана.
Для многих авторов авторитетными представлялись (и очень часто не без оснований) и последующие правители Мира ислама. Некоторые из них так или иначе знакомы читателю. Это Харун (Гарун) ар-Рашид (вспомним «Тысячу и одну ночь»!), аль-Мамун (ему посвятил специальный раздел своих «Арабесок» Николай Васильевич Гоголь). Иные знакомы меньше, а то и вовсе известны только специалистам. Пусть это не обескураживает читателя. Наша цель состоит не в том, чтобы дать исторический обзор политической системы арабо-исламского Средневековья. Необходимые минимальные разъяснения я буду давать по ходу изложения. А если кто-то заинтересуется какой-то деталью, выходящей за рамки нашей темы – правила житейской мудрости и политического искусства, он может обратиться к справочникам, многочисленным трудам по истории ислама и арабов. Исламоведение и арабистика развиты у нас в стране очень хорошо – на мировом уровне, а часто и выше. С появлением интернета массу фактологического материала можно найти там.
Авторитеты, к которым обращались авторы «зерцал», никоим образом не исчерпываются приведённым выше списком. Их очень привлекало персидское наследие. И если «Завет Ардашира» трудно признать произведением Сасанидского царя Ардашира I (227–241), то показательны исключительная популярность этого сочинения на протяжении всего Средневековья, тот пиетет, с которым авторы «зерцал» относились к этому «неверному» персу, наконец, обилие наверняка апокрифических высказываний, ему приписывавшихся. В несколько меньшей степени
