а желание? – пробормотал мужской голос.
– Пожелай, чтобы я прямо сейчас никого не убил. Постарайся быть убедительным! – инспектор так рявкнул, что я на кровати подпрыгнула. – Выполнять.
И замолчал. Прошла минута, другая. Напряжение нарастало, сгущалось, закручивалось тугими спиралями в воздухе. Что он теперь сделает? Вдруг сочтет меня падшей женщиной, совратившей его экипаж? От меня снова одни неприятности.
Громкий вздох, и его мужские горячие руки оторвали ладони от моего красного лица.
– Я не знаю, что говорить в таких случаях, – прозвучало тихое неожиданно. – И понятия не имею, что делать с тобой.
Я так и знала. Попыталась вырвать из его рук – не получилось. Рванулась с кровати, – поймал.
– Зато я понимаю этого гада, – лицо Макара стремительно приближалось, закрывая собой очертания комнаты. – И знаю, что делать с собой.
Горячие губы накрыли мне рот, перекрывая возможности возразить. Темные глаза капитана стали похожи на бездну, в которой я безнадежно тонула. Жадное прикосновение, оно будто жалило, но к своему величайшему ужасу я вырываться не стала. Не захотелось.
В такие моменты сознание лишь мешает. У меня был единственный шанс узнать его самую откровенную правду, ясно прочесть его чувства и мысли. Ощутить капитана Аверина. И я его не упустила.
Одно неуловимое движение моих губ в ответ и он замер, как будто не веря. Все вдруг изменилось. Твердые мужские губы дарили мне мягкую нежность. Он надеялся, он боялся поверить себе. Опасался терять и любить. Мучительно боялся предательства, словно прося меня снова и снова: «Только не предавай меня!» Большое, светлое, глубоко раненное сердце мужественного и сильного человека. Очень красивое, сильное, яркое как звезда.
Мы целовались неторопливо и чувственно, рассказывая друг другу свои грустные истории. Смог ли он услышать меня? Я очень надеялась. Но теперь уже поздно. Солгать я ему никогда больше не смогу, не сумею, скорее умру.
Сознание ускользало, тоненькой струйкой сливаясь в огромную реку грядущего чувства. Не утонуть бы в нем, не захлебнуться.
– Нэрис! – сквозь пелену я услышала его очень встревоженное и улыбнулась. – Солнце! – он уже просто кричал.
– Не зови его, – прошептала из последних сил. – Я скоро вернусь, обними меня крепко.
И отключилась. Вот и мне и дали новое имя.
2. Ветер
Вот знал капитан, спинным мозгом он чувствовал – не будет добра от идеи оставить лиглянку в покое. Не работает логика с женщинами, особенно с молодыми, красивыми и… вообще не работает.
Вроде бы и все правильно: судя по крупинкам той информации, что успел он собрать о загадочном культе лиглян, Нэрис сейчас проходила болезненную стадию физических изменений. Отсюда и обмороки и все остальное. Предписан покой и положительные эмоции.
И где же их
