спросил капитан.
Нэрис трагически-медленно повернулась к мужчине, и едва слышно ответила:
– Посмотри на меня. Мои волосы отросли....
***
– Для тебя это что-то меняет? – он ведь даже не понял. Как никогда прежде я ощущала себя чужеродной инопланетянкой.
– Все! – ему я ответила. – Мне кажется, я теперь знаю, что такое смерть. Час назад я умерла.
Пафосно прозвучало. Но именно так я и чувствовала.
– Прости, но я не заметил в тебе перемен. Трупных пятен там… запаха. Может расскажешь?
Он обошел меня осторожно и сел прямо на стол. Явно показывая – уходить никуда не намерен.
– Да посмотри же на меня! – как можно было вообще не заметить такого?
– Глаз не свожу, между прочим. Почему ты так нервничаешь?
Он действительно взгляда с меня не сводил. И было в нем нечто такое… Мягкое, как теплый плед. Обволакивающее. Нежность?
Наверное, все-таки жалость.
– Волосы! – я провела рукой по макушке, зарастающей отвратительной светлой шерстью.
– Да. Знаешь ли, в цивилизованном мире женщины их с удовольствием носят. Это красиво, практично, женственно и возбуждает мужчин, уж прости за откровенность. Я попрошу…
– Макар, это белые волосы! – мой голос сорвался на крик.
– Блондинки мне всегда очень нравились! – его голос тоже внезапно охрип. Наверное, от отвращения.
Он издевается?! Как можно так говорить о подобном?
– Так! – на меня глядя, Макар вдруг напрягся. – Что-то мне подсказывает, что дело не просто в веселой расцветочке. Я ведь прав? Это всего лишь цвет волос, Солнц. Простое биологическое многообразие.
– Это позор.
Я закрыла глаза, резко выдохнув. – Мои родители… скорее всего моя мать, не были высокородными ханитами. Я – подкидыш!
Самое страшное признание в моей жизни.
А он… сидел напротив меня и смеялся!
– Послушай, – с трудом сдержав смех, Макар сделал серьезное лицо. – Я перед тобой очень виноват. Мне нужно было детально разобраться во всех этих ваших расовых предрассудках. И тебе объяснить кое-что, очень важное.
Я сидела, глядя куда-то в пространство каюты и с трудом заставляла себя его слушать.
– Для начала пойми: твой мир остался далеко позади. И все, что ты знала об Империи, и населяющих ее людях… скажем так, правда только отчасти. Очень сильно фильтрованная в своих собственных целях малюсенькая такая правдочка.
До меня слова его медленно начали доходить. Как будто издалека, с трудом продираясь сквозь клетку сознания.
Он поклялся не лгать и говорил сейчас правду. Я это чувствовала и знала.
– Ты теперь можешь убить меня, – эти слова тоже были очень горькой, но правдой.
Капитан сложил на груди руки и произнес очень серьезно:
– Человек,
