на диван в приемном зале, куда мы все вместе перебрались сразу же, как только мои соратники появились во дворце. – Если говорить вкратце, то царь-батюшка остался мной доволен.
– ?
– Не смотрите на меня так, – полушутя сказал я рассевшимся полукругом друзьям. – Хорошо, есть еще один приятный момент… или неприятный – я сам еще толком не определился с этим…
– Из тебя слово и клещами не вытянешь! – хмуро сказал Николай.
– Отец отправляет меня в Рязань, быть ее наместником в течение двух лет или больше. После этого срока отец обещал еще раз переговорить со мной на пару интересных тем.
Бесенята буквально выпрыгивали из моих глаз, норовя забраться в ошеломленные, широко распахнутые очи пятерых товарищей.
– Это что же, у тебя получилось?!
– Да, Миша. Поэтому я прошу сегодня ни о чем не думать, а только отдыхать и праздновать пускай маленькую, но победу! Правда, наш царь-батюшка приказал как можно скорей отправляться в Рязань, так что, думаю, уже дня через три придется уезжать отсюда… Эх, а жаль, – с некоторым сожалением вздохнул я, но тут же сбросил с себя появившуюся тоску.
– А нам с тобой ехать? – как-то по-детски спросил Кузьма.
– Я никого неволить не буду, друзья, но, честно сказать, мне очень хотелось бы видеть вас рядом с собой, – с теплой улыбкой ответил я на вопрос поручика. – Что же до тебя, Кузя, то мне кажется, можно перевести тебя ко мне в подчинение, тем более и ранение у тебя есть, так что, думаю, проблем не должно возникнуть.
– Ну, коли так… – тут же повеселел поручик. – То тогда отдыхаем!
Веселый крик пронесся по залу, проникая в каждый уголок, тут же растворяясь в новом восторженном и неукротимом всплеске радости нашей небольшой компании!
9 мая 1707 года от Р. Х.
Рязань
Алексей Петрович
Первые плоды
Передо мной лежит целая стопа различных бумаг с указами царя, назначениями, отчетами о проделанной работе, делами свеженазначенных на различные должности дворян и тому подобным. Все это предстояло перебрать, со всем ознакомиться, вот только как не хотелось этого делать!
Второй день начинался для меня самым настоящим кошмаром. Но надо признаться хотя бы самому себе, что вчерашний день, полный сумбура и головной боли, в какой-то мере принес мне чуточку удовольствия, того самого, когда человек чувствует себя нужным в этом мире.
Свои наброски по инновациям пришлось убрать в дальний ящик рабочего стола, взятого из прошлой резиденции и поставленного в рязанский дворец, смотрящийся по сравнению со своим московским собратом до безобразия угрюмо. «Зато он много удобнее, и половина комнат не нужны!» – пришло мне в голову занятное оправдание, имеющее право на жизнь.
Как бы то ни было, на проекты по созданию паровой машины вкупе с зачатками чертежей винтовки пришлось наложить «печать бездействия», готовую сломаться в ту же секунду, когда насущные вопросы управления Рязанью и прилегающими
