потом тучное, бурю неся, влекло,А дождь внезапный с градом и с молнией лило.
Весь в темноте почернел океан шумящий,
Отчего люд римский отчаялся, в неприятных предчувствиях дрожа.
Но их хриплый ветер прибил под шотландские скалы,
Которые звуками ветров упорно шумели.
Палемон на мостик вступил, сам ведет корабль,
Пробуждая к труду других, от скал направляя
А потом, вознеся в небо заплаканные глаза,
И руки ломая, тяжелым веслом натруженные, сказал:
«О, как семикратно счастливы они,
Кто в отчизне лежит погребенный!
Счастливейшие те, кто пред глазами предков полегли
В мужественном бою, когда права римские стерегли.
Лучше, чем из-за бури было здоровье потерять,
И славу бессмертную потомкам оставить».[23]
Потом утешал своих: «О, мужественные – говорит – о, товарищи мои!,
Не тревожьтесь, ибо гнев Нептуна когда-то закончится.
Сохраняйте спокойствие и спасайтесь. Во времена счастливые
Не помешает вспомнить приключение, полное забот».
Когда это сказал, вихристые валы понеслись,
Киты к штурвалу отчаянно рвались,
Хребты которых, вознесенные к верху,
Будоражили парусоносное море.
Потом дракон, огнистыми глазами сияя,
Плывет, морскою пастью страшной зевая.
Цетус из иной стороны пришел, вздымаясь,
Римские со всех сторон тревожа невыносимо суда,
Римляне, даром что сильные, в них не стреляют,
Копьями от судов другие отгоняют.
Так, когда оружием никаким отбиться им не удалось,
Картины бестиям метали,
Ими позабавились киты прожорливые,
Ибо их изображения были так похожи на живых.
Там увидел бы римлян, правильно нарисованных,
Давнюю историю и войны знаменитые.
Как Эней Турнуса победил Марсом кровавым,
И, Лавинию взяв, стал королем правильным, законным.
Как Ромул основывал, Рим, стены твои,
И как из-за Сабины кровавые часто начинал бои.
Другими картинами, в большом числе выброшенными в море,
Дивам морским мило играть.
Этой уловкой римляне ушли от страшной опасности,
И Титан показал головы луч ясный.
Дальше их паруса несут в Северные стороны,
Пришли в порт Дитмарсии, издавна заселенный. Солнце погасло.
Итальянцы на берегу зеленом
Уселись, отдых давая членам, в трудах утомленным. [23v]
Ночь была, и Палемон сладким сном усыпленный
Лежал, стесняясь прошлых тревог.
Те, которых вывез из Италии, домашние боги
Сквозь сон его утешали в ласковом разговоре:
«Князь славный, мы тебя всегда стережем
И отгоняем тревогу твою каждую.
Мы сюда из Италии тебя ведем через пенистые воды,
Желая тебе с великими потомками размножить народы.
Но здесь не задержишься, дальше должен плыть,
Ибо пророчеству божьему тебе нужно служить
Счастьем
