приняты самые крутые меры, уже идет поиск свидетелей, вот… значит, будем надеяться, что это не террористы, а вполне безобидная разборка бандформирований. Ну, знаете, что-то там не поделили между собой, с кем не бывает?
– А может быть все-таки террористы? – настаивала настырная баба, словно именно это желала услышать от закопчёного героя.
– Это пока неизвестно, свидетелей происшествия очень мало.
– Сколько, если не секрет?
– Секрет! – тут же выпалил майор и по выражению его лица нетрудно было догадаться, что свидетелей нет вовсе.
Журналистка разочарованно отвернулась от красноречивого служителя закона, так и не выдавшего тайну.
– Оставайтесь с нами. До новых встреч.
Пошла реклама про суперпрокладки, удерживающие до ведра жидкости синего цвета. Девушка, которая их рекламировала, непринуждённо крутила задницей и выставляла напоказ белоснежное нижнее бельё.
– Что в мире творится! – с пафосом произнёс Головкин. – От проклятых террористов покоя нет нормальным людям.
– Точно! – поддакнул Виктор Степанович. – Поэтому я и не смотрю новости. Без них как-то, знаешь, спокойнее живется.
– Отсидеться хочешь? – в упор спросил его психиатр.
– Как это?
– Да ты глянь, сколько всякого дерьма на свете белом развелось!
Головкин ткнул пальцем в окно. Виктор Степанович покорно глянул, куда приказали, но ничего похожего на его слова не обнаружил. Вместо дерьмового белого света – дерьмовая чёрная темнота.
– Ну и что? – спросил он. – Ну, знаешь ты, что там творится, дальше что?
– Как что?! – заорал Головкин. – Как что?! Что!
Он вдруг запнулся, не зная ответ на поставленный вопрос, но секундой позже развернул пламенную речь.
– Сидишь тут, как рак в норе, боишься нос высунуть. Что, думаешь, умнее всех, да? Это ты брось! Не важно, дурак или умный – один хрен, все из одного дерьма сделаны. На кладбище все равны, будь ты хоть банкир, хоть бомж распоследний.
Это тебе только кажется, что ты такой классный парень, а кругом одни идиоты. На самом деле, ты такое же говно, как и они, но почему-то возомнил о себе чёрт знает что.
– Ты чего до меня домотался? – обиделся Виктор Степанович и подлил себе чаю со спиртом.
Головкин протянул ему свою чашку.
– Да при чём здесь ты? Я говорю обо всех, о каждом, понимаешь? Проще некуда пройти мимо, закрыть глаза, отвернуться. Хрен он найдет свидетелей, помяни мое слово. Одни идиоты, чтоб им пусто было, взрыв устроили, другие сделали вид, что ничего не заметили. И так всегда было, во все времена. И будет.
Психиатр заметно опьянел, прихлёбывая чай, да и сам Виктор Степанович начал вдруг улавливать в его словах некий странный, но до боли правильный смысл. В самом деле, разве ж можно так жить? Сидеть сиднем, а там, за окном, какие-то недоумки взрывают, что хотят. Так можно досидеться – и самого взорвут к такой-то матери!
