Уир, которое горожане иногда называли «наше море», не замерзала никогда – по крайней мере, так говорили на уроках в школе. Мэдиан шел по льду, гадая, что же будет делать, когда лед закончится и перед мальчиком расстелется водная гладь самого большого озера на острове.
Задул холодный ветер. Мальчик плотнее завернулся в куртку, натянул на голову шарф, невольно ускорил шаг, пытаясь согреться и уйти от порывов ветра. Вдали раздался грохот, и Мэк, подскочив от ужаса, побежал – вперед, к сердцу Уира.
Мэдиан промчался по льду несколько десятков ярдов, и наконец прозрачное морозное стекло проломилось у него под ногами. Жгучая холодная вода накрыла его с головой. Мальчишка забарахтался, забился, но жидкий лед мигом заполз в рукава, в ботинки, сунул холодные пальцы под шарф, впился острыми иглами в тело, залился в рот, в уши, в нос. Мэк стал захлебываться, окаменевшая одежда тянула его на дно, однако он боролся и трепыхался, пока все тело не сковало от боли. Руки и ноги онемели, вода захлестнула лицо, и мальчик стал медленно падать вниз. Легкие раздирало, но он еще видел, как по тонкому льду над ним легким галопом мчится белый конь с развевающимися на ветру гривой и хвостом, со всадником на спине. Конь перемахнул полынью, остановился, и всадник спрыгнул на лед.
«Мэкки! Мой Мэкки Огонек!»
Незнакомец опустился на колени над полыньей, и вокруг расстелился длинный плащ из снега и льда. Всадник опустил руки в воду, и Мэдиана потащило вверх, выше и выше, пока он не коснулся холодной ладони всадника.
«О, Мэкки, наконец-то!»
Мэдиан не мог различить его лица – как в тумане, он видел длинные черные волосы, черную бородку и усы, неожиданно яркие глаза цвета малахита, но лицо… лицо не разглядеть, как бы Мэк ни напрягал зрение.
«Вернись ко мне, мой Огонек, – прошептал мягкий глубокий голос будто прямо в сердце мальчика. – Вернись ко мне, прошу!»
«Папа?» – неуверенно подумал Мэк, сжимая ледяную ладонь.
«Сынок, – отозвался всадник. – Останься со мной, пожалуйста!»
В памяти Мэка на миг появились тетя Пэтси, и дядя Джек, и дом, и цветные дорожки в парке, и сладкие леденцы, которые ему покупала тетя Пэтси на сдачу, но все тут же исчезло. Весь мир, который он знал, сгорел за одну ночь, и Мэку некуда было возвращаться.
«Папа, – позвал он. – Это ты, папа? Забери меня, мне так холодно здесь, пожалуйста!»
«Конечно, сынок. Ты хочешь остаться со мной?»
«…да».
Озеро вокруг взбурлило и вытолкнуло Мэка из полыньи в руки всадника. Тот схватил мальчика, согнул через колено и надавил ему на спину. Вода хлынула изо рта и носа Мэка, мальчишка чуть не захлебнулся и зашелся в отчаянном кашле.
– Тише, Мэкки, тише, – шепнул отец. – Все хорошо.
Мэдиан наконец увидел его лицо – бледное, словно снег, красивое, строгое и печальное. В ответ на взгляд мальчика всадник улыбнулся, подхватил его на руки и прижал к груди. Длинные черные волосы обвились вокруг Мэка, словно кокон. Парнишка жадно прижался к мужчине, согреваясь в его тепле, и его руки
