ароматы Парижа, которые расползаются по улицам, пленяющим своей загадочной атмосферой. Вслушиваюсь в интересную, но такую странную для меня французскую речь. А еще я могу подглядывать за местной жизнью прямо в раскрытые настежь окна первых этажей.
Мы проходим по старому мосту и идем в сторону Лувра, судя по моему навигатору. У нас нет определенной цели, мне все интересно. Кир же поддерживает меня в моем любопытстве не настаивая на посещении чего-то определенного. Он был здесь неоднократно и уже все видел. И знает французский язык довольно неплохо.
Удивительный город не похожий ни на один другой. Множественные ароматы выпечки, запах кофе, веселые выкрики добродушных местных граждан.
Очень много кафе на разный вкус, глаза разбегаются.
Туриста от местного очень легко отличить. Все туристы расслабленные с улыбками на своих лицах, задерживаются у любого отличного от всех дома или встречного монумента, фотографируясь на их фоне, обсуждая каждую деталь. Им вторят владельцы кофеен и закусочных. Остальное население более деловое, спешит по своим делам, поглядывая на наручные часы на своих руках.
Мы неспешно прогуливаемся с Киром, держась за руки и направляемся в сторону главной достопримечательности. Заглядываем по пути в разные магазинчики в поисках сувениров.
Приходит смс от Ахмеда, с которым я всегда на связи:
"Все ок? Жду сигнала".
Мы заходим в антикварную лавку со старой масляной лампой на витрине, будто из сказки про Аладдина.
"Ок" – строчу в ответ и поглядываю на Кира, который заинтересованно разглядывает антикварную брошь с синим камнем в серебряной оправе.
Вот за что зацепился его взгляд. Не за лампу.
Продавец, мужчина средних лет с залысиной в круглых очках поясняет ему что-то на французском, доставая вещицу с витрины.
– Поговаривают, эта брошь принадлежала жене Наполеона, – переводит мне Кир и подмигивает.
– Жозефине? – спрашиваю с интересом, вспоминая и вторую его жену из Австрии.
Припоминаются слова из статьи о Наполеоне Бонапарте из журнала.
Но любовь его была неугасаемой только к Жозефине…
Его последними словами перед смертью были: «Франция, армия, глава армии, Жозефина».
И продавец кивает, узнавая имя.
– Ну раз Жозефине, то надо брать, – улыбаюсь я, разглядывая ценник. – Тем более за 100 евро. Где тебе еще так повезет с такой невысокой ценой. – Уже хихикаю открыто.
Кир улыбается, подтверждая мои догадки о брошке, а я лишь стою и любуюсь им.
Посвежел, морщинки разгладились, оттенок лица стал персиковым, глаза наполнились живостью.
Нужно было пережить огромную проблему, чтобы достигнуть той самой идиллии ,к которой я так стремилась…И как только к ней пришла, как ожидаемое удовольствие меня покинуло.
Я так ему и не сказала, что все произошло с подачи его бывшей жены.
Полагаю, что если бы он захотел узнать, то уже давно раскопал
