писал, что мировоззрение современного российского интеллигента, его пристрастие к «иррациональному» приводят к тому, что в работе факты сплошь да рядом ведут междуусобную войну с теми выводами, которые автор из них делает. Слабость Гершензона-философа обнаруживается всякий раз, когда ему приходится оперировать с понятиями, высказывать ту или иную общую мысль. Тем не менее он талантливый исследователь в области истории общественной мысли. Критик выделяет очерк «В. С. Печерин», от которого «трудно оторваться».
Несмотря на мировоззренческие, методологические просчеты автора, Плеханов призывает читать его книгу. «Она дает много ценного фактического материала для понимания умственного развития. А что касается этого последнего, то г. М. Гершензон трижды прав: «каждый русский должен знать историю русской общественной мысли…» (Современный мир. 1908. № 5. С. 114).
Глава первая. М. Ф. Орлов. – Впервые: Былое. 1906. № 10–11, под названием «Семья декабристов». С некоторыми изменениями и дополнениями вошло в книгу «История молодой России» (М., 1908). В журнальной публикации статья предварялась введением, излагающим суть научного метода автора. Приводим текст этого введения, опущенного Гершензоном в книжной редакции статьи из соображений композиционного характера: «Михаил Федорович Орлов, его тесть Н. Н. Раевский – герой 12-го года, пушкинский «Демон» А. Н. Раевский, М. Н. Волконская, урожденная Раевская, Кишинев в 1821 году, Одесса в 1823-м и следствие над Орловым и Волконским в 1826 году – кто любит жизнь Пушкина и знает историю декабристов, тому эти имена и цифры говорят много. И тот знает также, что эти лица, как раз в эти годы, связаны между собой не только родственными узами, но составляют в совокупности как бы историческую ячейку, видную и типичную для того времени. Изобразить строение и быт такой ячейки, рассказать без притязаний, как отразился в ее судьбах основной исторический процесс данной эпохи, – это, вероятно, наиболее совершенный из всех нехудожественных способов воспроизвести характер какого-нибудь минувшего времени. Именно такова задача предлагаемых страниц. Нарисовать такую картину можно, разумеется, только на основании достаточного числа непосредственных документов, современных событиям, – в настоящем случае это оказалось возможным: сотни писем, поблекших от времени, сохранили нам не только память дел и отношений, но до известной степени и самую атмосферу тогдашней жизни. Эти письма когда-то вскрывались дрожащими от волнения руками и сами трепетали жизнью, но, долетев до цели и передав весть, они падали на землю, как голубь, охваченный сном. Почти чрез век они оживают для нас. Это не воспоминания и не летопись; это рассказывает о себе день за днем сама жизнь, само взволнованное ею чувство, сам работающий над нею ум. До сих пор мы знаем хорошо, то есть по непосредственным материалам, только три момента из истории декабристов: 1) их политические взгляды в разгар движения – по их уставам и проектам, 2) их психологию во время следствия – по их показаниям и
