пожалеешь.
Я не ответила. Угроз я не боюсь, а уж раз бежать мне незачем…
– Мне незачем бежать, – хмуро промолвила я, предупреждая дальнейшие слова Дже Хёна.
Дракон пожал плечами, взял за руку и вывел вслед за собой из комнаты, чтобы запихнуть в другую, по соседству, и запереть дверь. Я не сопротивлялась. Даже не выказала ни единой эмоции, чем, кажется, немного разозлила Дже Хёна.
Мне ведь и правда незачем убегать. Господин меня накормил и отвел не в сарай и не на конюшню, а в маленькую уютную комнатку, где так призывно маячила удобная подстилка на полу.
Сытость плохо влияет на голову. Так всегда говорили все хозяева, теперь я была склонна с этим согласиться. Только сытость и вызванная ею сонливость могли вынудить меня почти упасть на пол, со стоном обнять жесткую подушку и мгновенно уснуть.
Пусть Дже Хён накажет меня после, но хоть несколько минут я проведу так, как давно мечтала. Часто по ночам на узкой лежанке в крошечном продуваемом доме, где кроме меня спали и другие женщины, когда под головой была лишь свернутая жесткая циновка, а на плечах дырявое одеяло, гревшее не лучше холодного дня, я мечтала, что однажды смогу ощутить мягкость и приятную свежесть. Теперь даже жесткая подушка казалась нежнее пуха.
Глава 2
Родители опять ругались на кухне. Кажется, всякий день моего рождения начинался именно с их скандалов. Я настолько к этому привыкла, что перестала огорчаться, просто выжидая передышки в их взаимных обвинениях.
Но именно тот день с самого рассвета не заладился, и, будто в память об этом, мои сны всегда начинались с того хмурого мартовского утра.
Весна пришла рано, украдкой осыпая город холодным дождем, после которого дворы превращались в чавкающее под ногами болото. Неделю назад отец купил мне яркие солнечные резиновые сапожки, чтобы я не пачкала обувь. Так что погода теперь не беспокоила, ведь так здорово шлепать по лужам вместе с подругой, щеголяя смешными обновками. Иногда, для смеху, мы менялись одним сапогом из пары, и прохожие оборачивались на хохочущих девчонок.
Представляя продолжение дня, несмотря на пасмурное небо, вспыхивавшее в сознании огоньками цвета зеленки и спелых мандаринов, я лежала в кровати и ждала.
Сегодня мама и папа ругались особенно самозабвенно, словно на самом деле отыскали достойную тему для глобальной ссоры. Стоило об этом задуматься, как все мое тело сотрясло от предчувствия беды.
Каждый раз во сне все повторялось, но ощущения приходили ко мне с той же острой болью, будто и не я жила после случившегося сначала два года, а потом еще пять лет в прошлом.
Сердце кольнуло, и я прижала к груди ладошку, слушая учащающиеся удары.
– Папа… – позвала тихо и жалобно, как потерявшийся котенок. – Мама.
Они не слышали, продолжали огрызаться, но так, что я не могла разобрать слов. Возможно, успей я тогда выйти хоть на несколько минут раньше из комнаты, ничего бы не случилось. Но я выжидала, оцепенев от простого детского страха:
