вдвое более болезненными, отчего страх преследует постоянно. Боли никто не любит, я не исключение.
Пульт с журналом, скорей всего, будет мне доступен не очень скоро, но я не спешу. Поспешать нужно медленно, так мама говорила, потому я не спешу, хоть и хочется бросится к нему, но нужно хорошенько продумать мотив включения. Ибо Мозг, конечно, бдит, но есть у него и свои нюансы. Он не следит за каждым нашим шагом, ведь он не человек, а реагирует только на триггеры. Вот, чтобы обойти эти триггеры, надо хорошенько подумать.
Я заканчиваю обслуживание, закрыв панель, при этом рефлекторно сжимаюсь, потому что сейчас Мозг оценивает мою работу. Но боли не следует, видимо, я все сделала правильно, а вот Алексу опять не везет: слышится треск разряда, глухой звук упавшего тела, затем в рубку входит робот – видимо, чтобы унести упавшего парня. Кажется, их бьют намного сильнее, чем нас, поэтому они так быстро успокоились…
– Задача выполнена удовлетворительно, – сообщает мне Мозг. – Можете проследовать в столовую.
– Благодарю, – киваю я, медленно, цепляясь за стенку, поднимаясь с онемевших колен.
Ходить, конечно, тяжело после такого – ноги от неудобной позы мало что устали, да еще и постоянное ожидание боли ни к чему хорошему не приводит. Но идти надо, а то пожалею. Оставаться голодной в мои планы не входит: отсчет времени приема пищи начался с момента подачи команды, потому нужно поторопиться. Торопиться сложно, но я все равно успеваю.
Все-таки какая-то очень жесткая дрессировка, как будто Мозгу кто-то армейскую программу включил. Вот все эти принципы: «боль – лучший стимул», «солдат скучать не должен» и «думают за вас командиры», о которых в книгах написано, очень похоже на то, что у нас сейчас происходит. То есть Мозг решил максимально занять нас, превратив в какое-то стадо… Хотя вряд ли он это понимает, машина все же не человек.
Я вхожу в столовую почти бегом, насколько это возможно. Моя порция уже наверняка остыла, но я все равно набрасываюсь на жидкую белковую кашу, буквально всосав ее за минуту. Схватив хлеб в руку, чуть расслабляюсь – теперь не отберут. Взглянув на таймер, узнаю, что мне осталось что-то около семи минут на еду, поэтому прячу хлеб в карман платья, а сама занимаюсь всем, что вижу – эрзац-овощами с кусочками эрзац-мяса.
– Если создать пару с парнем, то наказания ослабевают вдвое, но прилетает сразу обоим, – слышу я тонкий голосок какой-то девчонки.
Вот эта информация разбивает мои логические построения. Получается, Мозгу зачем-то нужно, чтобы мы разбились на пары? Но это означает прицел на оплодотворение, а мы сами еще дети, что мы будем делать с детьми? К тому же мать с ребенком первое время нетрудоспо… Вот оно! Мать с ребенком нетрудоспособна, значит, по правилам озвученным, они бесполезны и подлежат уничтожению. От этой мысли меня бросает сначала в жар, а потом в холод. Такого коварства и жестокости
