ни упоминаний в интернете. Я прогнал его фото через поисковики и нашел только одну подружку, которая выкладывала селфи с ним. Примерно год назад короткий роман с ярилой. Ну, ты понимаешь. Красотка. Безуспешно пытается сделать карьеру певицы, но пока выступает по провинциальным кабакам.
– Ты уже связался с красоткой?
– А то как же! – Носов самодовольно кивнул. – Говорит, подлец и сволочь.
– Ну это само собой. А обоснования есть?
– Марен же! Самодовольная жадная скотина. Цветов не дарил, с подружкой изменил и вообще козел.
– И это все? – Люся вздохнула.
Изменой с подружкой читателей не пронять. При должной виртуозности Ветров легко повернет мнение города в другую сторону. У нас любят тех, кто публично покаялся. Второй шанс и все такое.
Люся во вторые шансы не верила, а достоевщина стояла ей поперек горла еще со школьной скамьи. Гад он и есть гад, сколько ни притворяйся потом приличным человеком.
– Люся! – Встревоженная Синичка вбежала в редакцию. – Материал о русалке надо давать сейчас же, пока ее не казнили!
– Какую русалку? – заволновался Носов, который всегда чутко реагировал на потенциальные информационные бомбы.
– И с чего нам давать его сейчас?
– Чтобы полиция успела ее допросить до казни!
– И где драматизм? – скривилась Люся.
– Да при чем тут драматизм! – воскликнула Синичка. – Дело в восстановлении справедливости.
– Я вот понять не могу: тебе кто платит – я или полиция? – возмутилась Люся. – С чего это ты решила играть на их стороне?
– Я на стороне невинно убитой девушки.
– Ее все равно казнят. Все, давай без демагогии. Завтра на рассвете, не раньше.
Синичка постояла, сверкая глазами. Потом молча вышла, яростно хлопнув дверью.
Старый дом застонал.
К счастью, она была кащем, а не воином. Хранителем знаний, а не революционером. Так что диверсий с этой стороны Люся не боялась.
– Какая русалка? Какая полиция? – настойчиво спрашивал Носов.
– Вот завтра на рассвете и почитаешь.
– Ага, щас… – Костик уже щелкал мышкой, листая отложенные публикации в редакционной сетке. Было приятно видеть, как глаза Носова инфернально загораются. – Люся, – выдохнул он ошеломленно, а потом заорал: – Люся!
Самойлов вдруг шмякнул наушниками об стол и язвительно спросил:
– Здесь когда-нибудь дадут спокойно поработать?
К Великому Моржу Люся приехала в шестнадцать пятьдесят восемь. А что? Сказано же было – до пяти. До пяти она уложилась.
Олег Степанович Китаев, полковник ФСБ, восседал за массивным столом и смотрел на нее с осуждением.
Они познакомились, когда Люся училась на третьем курсе. Редакция, где она проходила практику, отправила студентку на настоящее взрослое интервью к тогда еще подполковнику.
И как-то сразу
