бы от Анюты особого внимания к супругу, проявления душевной заботы и большого терпения. Я могла объяснить это Анке, будь она, как обычно, трезвомыслящей и рассудительной, но не сейчас, когда приятельница во власти стресса.
Короче говоря, я тянула с неприятным разговором до тех пор, пока Анюта не позвонила сама. К этому времени я успела покончить с очередной малоубедительной имитацией трудового дня и прогуливалась в парке возле нашего дома с Масяней. Ребенок уже выпил инвестиционно-лимонадный напиток и увлеченно играл с бутылочкой, которую я не сумела у него отнять.
– Ты что, мама! Это просто замечательная бутылочка! Ее никак нельзя выбрасывать! Она мне обязательно пригодится! – быстро спрятав ценную вещь за спиной, заявил Мася живо и с такой укоризной, что я устыдилась своей возмутительной бесхозяйственности.
Ребенок оказался прав: экс-буратиновая бутылочка пригодилась ему для множества более или менее полезных игр. Мася набирал воду в действующем фонтанчике и выливал ее в недействующий, поливал клумбы, наполнял поилки в кормушках для белочек и барабанил пустой бутылкой по парковым скамейкам. Я вынуждена была следить, чтобы ребенок не замочил рукава в фонтанчике, не измазался в грязи и не попал под горячую руку какому-нибудь ожесточенному любителю парковой тишины. О том, чтобы просто выбросить такую чудесную многофункциональную бутылочку в урну, нечего было и думать, но мне почти удалось уговорить Масяню дать ей самое последнее воплощение – цветочной вазочки на столике летнего кафе, когда за поворотом аллеи перед нами возникла большая куча гравия. При виде нее глаза сына сверкнули, как сигнальные фонари автомобиля, и смысл этого сигнала был мне совершенно ясен. Я поняла, что это просто замечательная куча, которая Масяне обязательно пригодится.
Для начала ребенок с разбегу вскарабкался на каменную пирамиду и попытался скатиться с нее на попе. С учетом полного отсутствия скольжения это была трудная задача, но малыш с ней справился. Штаны из прочной джинсовой ткани тоже показали себя в непростом испытании с наилучшей стороны, а вот куча быстро и необратимо утратила правильную геометрическую форму. Увы, Масяня и после этого не потерял к ней интерес – он тут же начал играть в «Кэмэл-трофи». Экстремальная гонка по гравийным барханам очень плохо сказывалась на экстерьере моего маленького внедорожника, поэтому я попыталась увлечь его в цивилизованную часть парка, но тут Масяне повезло (а куче – вовсе наоборот): меня надолго отвлек звонок Анюты.
– Молчи, ничего не говори! – предупредила она. – Я признательна тебе за вчерашнее предупреждение, но теперь понимаю, что заглядывать в будущее не стоит.
– Уже неплохо, – пробормотала я.
– Я тебе звоню совсем по другому вопросу, это никак не связано со вчерашним, – не обратив внимания на мою реплику, сказала Анка. – Я по поводу Маши Петропавловской. Ты не могла бы взять на себя организацию ее похорон? Родных у Машки нет, одна двоюродная
