цветущей сирени.Приближается полдень,
короче становятся тени.
Воробьи пролетают над крышами,
и повсеместно
разливается солнце
и падает с неба отвесно.
Пузырится бельё на ветру,
словно парус на рее.
Беспощадное время бежит
всё быстрей и быстрее.
Всё смешалось в погоне и спешке,
в толкучке и давке:
поликлиники, церкви,
пивные ларьки,
бакалейные лавки,
светофоры, проспекты, пассажи,
троллейбусы, скверы,
бани, дворники, дети, собаки,
милиционеры,
ателье, магазины, вокзалы,
музеи, афиши
на фасадах домов,
раскалённые стены и крыши.
Вечереет. Чуть тлеет асфальт,
словно поле сраженья.
Бесконечный поток тормозит,
замедляет движенье.
Ещё несколько тактов – и стихнет
вот-вот уже скоро
шевелящийся, шумный,
большой муравейник,
Содом и Гоморра.
День подводит черту
неизбежной полоской заката.
Бьют на башне часы,
завершается круг циферблата.
Разливаются в воздухе сырость
и запах карболки.
Начинается дождь,
разбивается взгляд на осколки.
Это время дробится
на вехи, эпохи и миги.
Этот день – лишь страница
ещё не дописанной книги.
Кай
С глазами
полными слёз,
с осколками
разбитого зеркала
в сердце,
кровоточащем от боли,
сложить
из крохотных льдинок
холодное слово:
ВЕЧНОСТЬ.
Проза
Алексей Кебадзе
Из афганских рассказов
Артём
Он появился в батальоне зимой, – бесснежной, грязной, дождливой зимой, – с холодными туманами по утрам и ледяными полуденными ветрами. Зимой воевалось спокойно. Полк очень редко выходил на операции. В липкой рыжей грязи увязали даже танки, не говоря уж о прочей боевой технике. Духи тоже предпочитали зимой отдыхать, – горные перевалы заваливало снегом, да и обширные виноградники на склонах, летом превращавшиеся в зелёнку, были белы и непролазны. Зимой было почти мирно. Разве что какой-нибудь шебутной полевой командир бросал свой отряд на дорожный пост. Иногда мина срабатывала под колесом машины, идущей из Баграма в полк с мукой или консервами. Но с летней войной это ни в какое сравнение не шло. Летом везде, – в ущельях и в горах, в старинных глиняных городах и крошечных кишлаках, в благоухающих садах и в виноградниках, – всюду стреляли, всюду рвались мины, сверкали по ночам трассирующие очереди, пылили бесконечные колонны, грохотали батареи, рушились дома и горели хлебные поля. Лето пахло горькой полынью, железом, дымом и кровью. На обочинах дорог угольно чернели сгоревшие машины и лежали облепленные мухами, вздувшиеся мёртвые ослики с белыми глазами. Летом было жарко.
– Ну, а пока стояла зима.
