Российской империи.
Кабинетные разговоры. 1913 г.
– Я только что говорил с Сазоновым, господа, – Алексей Иванович обвел взглядом всех троих посетителей его кабинета. – И не могу не отметить, что не разделяю уверенности нашего министра иностранных дел в преходящем характере инцидента.
– Убийство Георга Первого? – уточнил Буровцев. Дарственный портсигар описал изящную эволюцию между его пальцами и замер.
Различные ведомственные принадлежности собеседников не изменяли сути вопроса – того, что политическая разведка по линии МИДа в то время была главной и определяющей и прочие ведомственные подразделения «работали» на нее.
– Сообщили, что покушался сумасшедший грек, – осторожно продолжил Садовский. – А от такого никто не застрахован…
– Увы, так… и не так. Припоминается по гимназическому курсу истории, что безумцы и фанатики-цареубийцы всегда появлялись очень уж вовремя. И все изменялось… Хоть в Древнем Риме, хоть в средневековых Англии, Франции, хоть, прости Господи, в ближних временах и пределах.
Никто не посчитал нужным уточнять, что за «ближние времена и пределы» имеет в виду А.И. Иванов, – не потому ли, что самые показательные случаи произошли в ближайшей близости?
Из газет
Из Салоник сообщают следующие подробности самоубийства грека Схинаса – убийцы короля Георга.
Схинас… в сопровождении жандармов и тюремного сторожа был перевезен в камеру судебного следователя, где тюремный сторож снял с него ручные кандалы. Затем сторож спустился вниз, чтобы заплатить извозчику. Жандармы оставались на улице. В камере находились также два судебных пристава. Когда один из последних вышел, Схинас воспользовавшись невниманием другого, подошел к окну и с высоты 10 метров выбросился на мостовую. Смерть последовала мгновенно.
Товарищем прокурора производится следствие.
«Россия», 8 мая (25 апреля) 1913 года.
– Ваше превосходительство полагает, что гибель короля Греции окажет существенное влияние на события в регионе? – спросил ротмистр. – Но сей акт террора осужден всеми странами, включая Порту, с редкостным единодушием.
– Сформирован почетный эскорт для перевозки монарших останков в Пирей, – подхватил каперанг Садовский, – военных кораблей всех морских держав. Во главе, кстати, с германским «Гебеном», о котором вы изволите так беспокоиться.
– О «Гебене» беспокоиться следует не мне, а вашему департаменту, – бросил статский советник. – Я же склонен предположить, что сей выстрел провозвещает начало больших событий. Очень больших, настолько, что о нем и вспоминать-то никто больше не станет. Греция, да простят меня православные братья, не самый важный игрок на столе мировой политики.
– Вы считаете, – впервые подал голос третий из гостей Алексея Ивановича, моложавый действительный тайный советник Венцель, – что предложения государя императора о мирном способе
