оказался. Танька – его вторая жена, конченая сучка. Она мне не мать была.
– А-а… – протянул я, раскрасневшись от кашля.
– Папаша меня вроде любил. Наверное… А я – бабулю… Так себе время было. Девяностые. – Регина будто задумалась, сидя на высоком стуле, закинув ногу на ногу. Её взгляд упёрся в пол, прошёл сквозь него и где-то там нащупал картины прошлого.
Я молчал. Через пару минут Регина очнулась и ударила ладонью по столешнице:
– Валяй, теперь твоя очередь! Поговорим за жизнь. Только честно. Как сбежал, как сюда добрался?
– Я после завтрака сбежал, когда у нас уроки начались. Когда мы все вместе собираемся, то больше смотрят за теми, кто в классе, а я отпросился в туалет. Там через окно выбрался на крышу первого этажа, спрыгнул вниз, пролез через дыру в заборе, потом долго шёл. Я, кстати, не знал, смогу ли спрыгнуть, там высоко, у нас только старшаки там вылазят.
– Ого.
– Да! – обрадовался я. – Потом оказался на остановке, сел в автобус, вышел, где много народу сходило. Там метро и поезда ещё стучали, – я щедро жестикулировал. – Сел в метро и вышел на остановке, когда Пушкина услышал. Я его хорошо знаю, мы в прошлом году сказку по нему ставили. – И замолчал, сосредоточившись на кружке с какао.
– Ясно. И что, не страшно было?
– Ну так…
– Ну а зачем вообще сбежал? Маму решил поискать?
– Нет. Не знаю… – ответил я и опустил голову. Взгрустнулось.
– Ты, скорее всего, в Люберцах был.
– Да! – подтвердил я радостно.
– Это далеко, я тебя туда не повезу. Сюда ментов вызову.
«Не хочу… Не хочу…» – крутилось в башке.
– А про свою маму что-нибудь знаешь?
– Нет.
– Может, оно и лучше. – Регина уставилась в окно. На небе собиралась гроза. Повеяло прохладой.
– Почему? – глухо отозвался я.
– По кочану! Потому что иногда лучше не лезть туда, куда не просят! Ты же не знаешь, почему она тебя кинула? Чаще это нарики или алкашки, реже – нормальные девчата, но фиг знает, по каким обстоятельствам детьми разбрасываются. Может, нищенки, денег заработать не могут, или изнасилованные, а абортироваться страшно. Да блин! Лучше не знать правды, вот честно. Никогда не простишь. Всю жизнь будешь ненавидеть.
Я внимательно слушал.
– Но, если прям очень хочешь найти свою маму, тебе лучше в детдоме торчать. Так у тебя больше шансов, что она тебя сама отыщет. Может, и не родная. Хуже, если приёмная. У них терпения нет с чужими детьми возиться. Берут, потом истерят. А то и прибить могут. Мне вот некого было ждать, я знала, что мамы нет, – закончила Регина, тяжко вздохнув.
Повисло молчание. Лара пила кофе. Я сидел над пустой кружкой. И едва не плакал. За окном громыхнуло.
– Всё равно не хочу возвращаться.
– Надо, чтобы тебя кто-нибудь хороший усыновил.
– Вы?..
