трясины?! – усомнился командир «Терра Новы». – Уже вторую неделю мы попадаем из одной ледовой западни в другую, еще более безутешную.
– Что совершенно справедливо, сэр, – со свойственной ему невозмутимостью обронил Пеннел.
– В Антарктиду, джентльмены, приходят не для того, чтобы возмущаться её бытием, – возразил Скотт, – а для того, чтобы познавать, восхищаться и благодарить. Уже хотя бы за то благодарить, что мы с вами все еще стоим на мостике судна, а не лежим на дне или не скитаемся по льдинам как полярные странники.
– Не знаю, стоит ли она благодарения, – решительно пожал плечами Эванс. – В моем восприятии Антарктида по-прежнему предстает «мертвой землей мертвых».
– «Мертвой землей мертвых»?! – удивленно передернул подбородком Скотт.
– Вот именно, – отрубил командир судна. В последнее время он вел себя так, словно считал появление своего корабля в антарктических водах неким недоразумением: зачем переться в это скопление льдов, если вокруг целые океаны «открытой» воды?! И мысленно винил в этом Скотта.
И если начальник экспедиции до сих пор не сделал ему замечания, то лишь потому, что понимал: не время выяснять отношения, тем более – с командиром судна. Не та ситуация. Поэтому он только пожал плечами и пробубнил себе под нос… Но явно обращаясь не к сигаре…
– «Мертвая земля мертвых». Никогда раньше подобного определения слышать не приходилось. А что, в нем есть нечто такое… От «философии жизни и смерти».
2
В ледовый канал они входили словно в берега извилистой реки с заснеженными холмистыми берегами. Может быть, поэтому капитану Скотту вспомнились берега Темзы, заполненные толпами людей, приветствовавших их «Терра Нову»; расцвеченные мачты судов, провожавших полярников протяжными гудками, и множество яхт и шлюпок, которые, поражая цветами и формами своих парусов, составляли поистине королевский эскорт.
– Тебе не кажется, что они встречают нас как триумфаторов? – нежно прикоснулась к его руке Кетлин. До сих пор она держалась как бы на расстоянии, чтобы не затенять своим присутствием «маленькую фигуру великого первооткрывателя», как однажды отозвалась о своем супруге.
– Увы, пока что они всего лишь с ликованием провожают нас в экспедицию, – с какой-то затаенной, почти мистической грустью в голосе произнес Скотт.
– Но в экспедицию, о которой ты столько мечтал! – напомнила ему супруга. – Чего тебе еще желать?
– Есть одно желание, – с грустной лукавинкой во взгляде произнес капитан. – Хотелось бы, чтобы с таким же ликованием встречали. Или хотя бы просто… встречали; причем такими же, вполне здоровыми, стоящими на палубе…
– Эй-эй, великий мореплаватель Скотт! – с улыбкой на устах и явно ребячась, подергала его за руку Кетлин. – С подобными настроениями в море не выходят! Это вам любой морской волк скажет. И запомните мои слова, адмирал двух океанов: после покорения Южного полюса встречать вас выйдет весь Лондон, вся Британия.
Скотт
