убираться и больше никогда не переступать порог вашего дома.
– Я тоже обратила внимание, что в него словно шайтан время от времени вселяется, – посетовала девушка. – Не спит, не ест и даже чай не пьёт, целыми днями сидит на террасе и о чём-то думает.
– Я знаю причину его отвратительного настроения, – вздохнул Кузьма. – Твоего дядю ожидают очень крупные неприятности, и он, наверное, ищет выход из этого крайне затруднительного положения.
– Да, он что-то говорил мне о трудностях, неожиданно свалившихся на его голову, – вдруг вспомнила Мадина. – Он даже настаивал, чтобы я уехала погостить к родственникам в Елабугу.
– Может быть, он и прав, – угрюмо «одобрил» Малов. – Отдать ему должное, дядя не хочет тебя впутывать в ту ужасную историю, в которой каким-то непостижимым образом оказался сам.
– Но что это за история? – заинтересовалась девушка. – Почему ты называешь её ужасной? Твои слова пугают меня.
Кузьма оказался в затруднительном положении. Он не знал, что ответить, и сконфуженно молчал.
– Говори, какая беда нас ожидает? – уже не на шутку встревожилась Мадина. – Ты что-то знаешь, Кузьма?
– Прости, любимая, но я не могу, – ответил он нехотя.
– Нет, скажи мне всю правду, – настаивала девушка. – Я должна быть готова ко всему, чем томиться в ожидании грома среди ясного неба.
– Боюсь, что твой дядя Сибагат больше не богатый человек, – был вынужден признаться Кузьма. – Он разорен и едва ли сможет оправиться.
– Ты уверен в том, что говоришь? – обомлела девушка. – Ты в этом уверен, я тебя спрашиваю?
Малов пожал плечами.
– Несколько уважаемых городских купцов подали на него иски в суд на очень крупные суммы, – сказал он. – Судье они предъявили долговые закладные векселя, подписанные твоим дядей.
– И что? Что нас теперь ожидает? – забеспокоилась Мадина.
– Ничего хорошего, – ответил Кузьма, вздыхая. – Если Сибагат Ибрагимович не вернёт купцам долги в установленный судьёй срок, то на всё его имущество будет обращено взыскание и наложен арест.
– И когда же наступит срок? – ужаснулась девушка.
– Уже через два дня. Я очень сомневаюсь, что Сибагат Ибрагимович сможет осилить такое бремя.
Припав лицом к груди Малова, Мадина несколько минут плакала, а Кузьма гладил ее по голове. Но эта идиллия длилась недолго.
– Что ждёт дядю, когда наступит срок и он не расплатится с кредиторами? – спросила девушка, отстранившись от него и утирая носовым платочком слёзы.
– К вам придут судебные приставы и опишут всё имущество, – ответил Кузьма, превозмогая себя.
– О Аллах всемогущий, да это же позор! – позабыв об осторожности, в ужасе вскричала Мадина.
– К сожалению, это не только позор, но и нечто худшее, – посочувствовал Кузьма. – Его могут посадить в долговую тюрьму, а арестованное имущество продать с молотка.
– Нет,
