Алексей, твой заход – внешняя политика. Ты должен убедить Ники, что внутренняя нестабильность, которая за этим его Манифестом неизбежно воспоследует, может запросто разрушить наши военные успехи. Мир увидит, что российский император не может удержать в подчинении собственный народ. Нам тут же навяжут новый Берлинский конгресс. И итоги его будут унизительны. Как считаешь, на кого мы можем рассчитывать из посланников?
– Думаю, ты удивишься. Но – на француза, – усмехнулся генерал-адмирал. – Я с ним говорил на тему зависимости нашего внутреннего покоя и немецкой торговой экспансии в Россию. Он сознает, что любой выборный элемент предпочтет качественную германскую дешевку. Про весь прочий плебс – и гадать не стоит. А за их капиталом придет и политес. Так что мсье Бомпар будет ратовать за самодержавие. Деваться нашему республиканцу-санкюлоту некуда. Noblesse oblige[11]. Он здесь лучше многих понимает, что только сила сторонников дружбы с Парижем в Семье является залогом нашего договора.
Николай с сестрами и свитой чуть-чуть припозднился. В самом деле: разве государь может опоздать на званый бал у любимого дяди на целый час? Нет, конечно! Но государь может слегка задержаться. Всего лишь на часок. И никаких обид: неотложные семейные хлопоты, важные государственные заботы…
Но вот он прибыл. Он, конечно, понимает, что любимой матушке и дорогим дядьям что-то важное нужно с ним обсудить. И срочно. Но с этим позже. Сейчас, скорее к гостям!
А там, на парадной половине, гул и смутное томление. Дамы, наметанным взглядом оценив наряды и драгоценности соперниц, вдосталь нашептались в Китайской гостиной. Кавалеры во Фламандской воздали должное орденским лентам и эполетам друг друга, а у многих они – весьма свежие. Попутно обсудив последние новости, они уже едва скрывают нетерпение улыбками и сдержанным гоготом над дежурными анекдотами.
Бесплотными, цветными тенями, отражаясь в натертых до блеска паркетах, плавно скользят вышколенные слуги, обнося желающих конфетами, мороженым, Голицынским шампанским, легкими кавказскими и крымскими винами из знаменитых великокняжеских погребов. Сияют каскадами хрусталя многоярусные люстры и настенные светильники. И, как в Мариинке в вечер большой премьеры, сливаются с аурой предвкушения чуда шорох вееров, приглушенные смешки, восклицания, поклоны, книксены, реверансы…
Высшее светское общество столицы Российской империи с нетерпением ожидает начала первого послевоенного бала Санкт-Петербурга – бала Победы. Ожидает своего державного Вождя, Государя – Победителя!
Да, было время, когда Николай казался многим нерешительным и излишне мягким. Особенно тем, кто хорошо помнил правление его отца. Но внешность и манеры бывают обманчивыми. Особенно, если их обладатель может при необходимости опереться на стальную стену бронированных корабельных бортов и заслониться от любого недруга лесом граненых штыков православного воинства… Слава Победителю!
Обер-гофмаршал Бенкендорф привычно пунктуален и точен: первая запряжная
Положение обязывает (
