потонешь вместе со мной.
Все узнают, кто ты.
Я давно это знаю, но это недолго останется моим секретом.
Я еще не дочитала последнюю угрожающую строчку, а Майлз уже опомнился: он пытается отнять у меня письмо, я шарахаюсь в сторону и спотыкаюсь о его колено. Он, бранясь, пытается поймать меня на лету, но поздно: я падаю навзничь, он наваливается на меня всеми своими двумястами пятьюдесятью фунтами мышц. Подстегиваемая гордостью, я делаю глупую попытку не отдать ему письмо, подняв его над головой и при этом изогнув спину. Ну-ка, дотянись!
Он оглушает меня своим рыком.
У меня перехватывает дыхание, отчасти от смеха, потому что всякая попытка сопротивляться профессиональному охотнику за головами попросту смешна. Но в следующую секунду наша диспозиция перестает казаться мне смешной. Он пригвождает меня к полу, мы громко пыхтим, и в промежутке между нами все явственнее обозначается выразительная выпуклость. Соотношение наших размеров говорит не в мою пользу. Мне не надо приглядываться, чтобы понять, как мы с ним сейчас выглядим, но, все же приглядевшись, я прихожу в ужас.
Мои груди практически полностью вырвались на волю: верх бикини в пылу борьбы съехал вниз, и он вот-вот узрит мои оголтелые соски – именно оголтелые, ибо уже обрели твердость камня и ноют тем невыносимее, чем дольше этот осатаневший детина прижимает меня всей своей тяжестью к полу. Я отдаю себе отчет не только в несовпадении наших габаритов, но и в разнице в возрасте: он старше меня минимум на восемь лет и, без сомнения, гораздо опытнее в сексе. Опытнее и опаснее. Осатанел, опасен – а я извиваюсь под ним и все сильнее дразню. Отсюда его несокрушимая эрекция.
– Я встаю, – предупреждает он меня, тяжело дыша.
– Вставай, – соглашаюсь я и выпускаю письмо.
Когда мои пальцы перестают сжимать письмо, мне больше не за что бороться. Остается лежащий на женщине мужчина, держащий ее за запястья. Судя по его виду, он готов сожрать меня живьем, проглотить одним глотком.
Мое тело прямо-таки молит об этом!
Я вся вибрирую, организм настаивает, чтобы я раздвинула ноги, сжала его бедрами, приподняла таз и заставила Майлза меня касаться, применить ко мне силу, сейчас же!
– Пожалуйста.
– Что «пожалуйста»? – Он запускает палец мне под боди и тянет край вниз, обнажая мои торчащие соски. Из его богатырской груди вырывается рык. – Взять в рот твою грудь? Так и знал, что ты не загорела под купальником. Черт!
Я лежу под ним пьяная.
Просто у него такая манера речи. По-другому он не умеет. Режет сплеча правду-матку. Это был комплимент? Непонятно, с какой стати его грубости заставляют меня нетерпеливо ерзать. Я еще выразительнее выгибаю спину, побуждая его перейти к действиям, которые он так недвусмысленно обозначил. О да! Он коротко выразил мое собственное желание.
– Пожалуйста.
Длинные
