душа человеческая?!» По старообрядческим же сочинениям, эта эпидемия была наказанием за церковные нововведения Никона!
Там, где Никон и Аввакум расходились принципиально, в трудный для Никона момент они вдруг (?!) чудесным образом оказались единомышленниками. Чтобы не приводить многих примеров, укажу наиболее разительные. Аввакум с товарищами не считали авторитетом восточных патриархов, которым Никон буквально смотрел в рот, и упорно называли еретическими, латинскими, ложными те греческие книги, по которым патриарх приказывал править русскую церковную литературу, убеждая паству, что только в них сохранилась истинная правда православия. Особым авторитетом у Никона пользовались греческие правила и антиохийский патриарх Макарий, его советчик в проведении реформ, преследовании староверов.
На большом соборе 1666 года, представ в качестве подсудимого, Никон буквально повторил позицию своих противников, отказавшись признавать авторитет восточных патриархов и греческих книг! На вопрос, «ведомо ли ему, что александрийский патриарх – вселенский судия», Никон ответил: «Там и суди. А в Александрии и в Антиохии ныне патриархов нет: александрийский живет в Египте, а антиохийский в Дамаске», то есть и епархий таких нет! Когда же, по вынесении приговора, восточные патриархи сняли с него архиерейские клобук и панагию и стали читать поучение, Никон публично выразил им глубокое презрение: «Знаю я и без вашего поучения, как жить, а что клобук и панагию с меня сняли – и они бы с клобука жемчуг и панагию разделили между собой, – а достанется жемчугу золотников по 5, и по 6, и больше, и золотых по 10!»
Еще ранее, при чтении греческих правил, Никон заявил, что «те правила не апостольские, и не вселенских соборов, и не поместных соборов, и он, Никон, тех правил не приемлет и не слушает». «Те правила приняла святая апостольская церковь», – стал уверять никонианин своего учителя, но Никон огорошил его заявлением, которое мог бы сделать Аввакум: «Тех правил в русской Кормчей книге нет, а греческие правила не прямые, те правила патриархи от себя учинили, а не из правил. После вселенских соборов – все враки, а печатали те правила еретики!» Можно было бы подумать, что это сказано в запальчивости, но и в другой раз Никон буквально повторил свое отрицание благочестивости греческой книжности, причем теми же словами, которыми пользовались староверы{45}.
Со своей стороны Аввакум, столь яростно проклинавший и столь ярко живописавший зверства никониан, не раз показывал в своих сочинениях, как вел бы себя, окажись лидер староверов на месте Никона-мучителя. Так, он с нескрываемым восторгом пишет о библейском Мелхиседеке, коий «моляшеся господу Богу небесному с воплем крепким, да пожрет земля отца его, и матерь, и брата, и всех… Бог же с небесе услышав его молитву, повеле расступиться земле и пожре их, и грады, и царство все. Оста един Мелхиседек», и этого Мелхиседека Аввакум уподобляет Христу! Не правда ли, это плохо сочетается с новозаветной
Приведенные сопоставления основаны на материалах монографии Н.Ф. Каптерева «Патриарх Никон и царь Алексей Михайлович». Т. 2.
