отчеканил я, быстро убирая нож.
Камия улёгся на бок, подперев голову левой рукой.
– Это потому, что мой отец был мулло[14]. Видишь? – весело спросил он, поднимая грязными пальцами верхнюю губу, чтоб продемонстрировать удлинённый клык.
– Врёшь ты всё, – ответил я равнодушно. – Все знают, что сыновья мулло не отбрасывают тени.
Думал, Камия станет настаивать на своём, а он только поднял чёрную бровь да протянул насмешливо:
– Ну-ну, и как у тебя от ума голова не лопается?
Потом повернулся к остальным и крикнул, ударив рукой по траве:
– Хватит бока отлёживать! Пойдём в Прокопскую долину!
Я приподнялся на локтях.
– К каменоломням? Зачем?
– Хочу посмотреть на огромную пещеру, о которой все говорят.
– Это святое место. С каких пор цыган интересует паломничество?
Камия посмотрел на меня со смесью раздражения и издёвки.
– У кого-то есть идеи получше?
Я снова упал на траву, отвернувшись.
Раззадоренные мальчишки начали вставать, вереницей потянувшись за Камиёй к подножию одного из холмов.
– Ну что, Каин? Ты идёшь? – позвал меня один из них.
– Иду, – отозвался я, выплёвывая соломинку, которую только что с остервенением грыз.
Решили пойти в обход Праги, через бесчисленные поля, околки и предместья. У берега великой Влтавы Чаёри остановилась сорвать незабудки и лютики, но вскоре догнала нас песней в пути. Потом дорога стала круче, начали подниматься холмы Дивчи Грады, и примерно через двадцать вёрст показался желанный горный кряж.
Когда взобрались наверх и, растянувшись цепочкой по одному, пошли по гряде, солнце уже медленно клонилось к горизонту. В его лучах золотилась величественная долина, устланная зелёным ковром. Вдалеке над Влтавой возвышался Вышеград, крепость на скале, а внизу кое-где белели редкие дома крестьян и паслись небольшие стада овец или коз. Скрежет камешков под сапогами сливался с далёкой свирелью пастуха, да ещё то там, то здесь раздавались выкрики шахтёров. Горы были небольшими, но детское воображение таково, что даже там я чувствовал себя восходящим к небу героем. На вершине каменного гребня стояла церквушка имени Прокопа, который, по преданию, жил в этих местах. У подножья той причудливой скалы находился вход в пещеру, где святой якобы боролся с дьяволом. Мы тогда до неё так и не дошли…
Я последним шел по каменистой тропе, замыкая цепь, Камия уверенно шагал впереди. Задумавшись о чём-то, он замедлился и, чтоб дать дорогу остальным, немного спустился вниз по склону, ухватившись за выступ поросшей растительностью скалы. Дождавшись меня, Камия вновь взобрался на гряду и пошёл рядом. Он завёл разговор о конике, укрощённом мною накануне. Спрашивал, почему я не умолил отца купить мне его, а я отвечал, что куда интереснее брать недоступное.
– Почему именно
Мулло – разновидность вампиров из цыганского фольклора, отличавшаяся сладострастием.
