хватило трёхсот шагов до библиотеки, чтобы придумать план, как стереть с лица брата его подлую и гнилую ухмылку.
Дуат. Поля Иалу
– В ту же ночь я решился развернуть папирус, который как чтящий богов хекау обещал себе никогда не открывать, – ухмылка на лице Кейфла казалась застывшей погребальной маской. – Там были собраны проклятия. И одно из них я использовал против Никаура. Правда… ошибся в расчётах. Думаю, тогда я и умер. Потому что больше ничего не помню.
Аментет, на протяжении всего рассказа почти не дышавшая, неверяще покачала головой.
– Но ведь за проклятия сразу отправляют на съедение Амт!
– Мне повезло, что в Зале Судилища, кроме Осириса, была Исида… Я не видел её лица, но это она уговорила Царя Богов не взвешивать моё сердце.
«Моя тайна – почти ничто в сравнении с секретом Кейфла, – поняла девушка. – И всё же он доверился мне».
– Я благодарю тебя за ответное доверие, маа-херу Кейфл. И обещаю сохранить твою тайну.
Новый зов души раздался в голове аментет. Она дёрнулась, резко поднимаясь с кровати:
– Я должна идти.
Кейфл тоже встал, словно по привычке отвешивая небольшой поклон.
– Позволь задать один вопрос, прежде чем уйдёшь, – попросил он и, не дожидаясь разрешения, продолжил: – Если бы я никогда не испытывал эмоций, а потом резко ощутил бы их, то, наверное, больше всего захотел бы изучить этот феномен. А чего захотела ты?
Аментет слишком тревожилась о предстоящей встрече с душой в своём нынешнем состоянии. Она не могла достаточно глубоко обдумать вопрос мёртвого принца.
Поэтому ответила первое, что пришло в голову:
– Жить. Я захотела жить.
И этот ответ оказался правдой.
Кейфл поджал губы, но выражение его лица оставалось нечитаемым. «У меня есть что помнить. Плохое и хорошее, то, что делает меня мной. А каково же тебе чувствовать, но не знать, что и кого ты любила, где жила, какая твоя любимая еда или запах?.. – мысленно вопрошал принц. – И даже ничего не зная, ты хочешь жить. Это достойно уважения и сочувствия». Аментет настороженно следила за эмоциями Кейфла, но так и не смогла прочесть их. За что была ему благодарна, ведь и без чужой жалости знала, что её желанию не суждено было сбыться. «Глупая аментет. Ты даже не помнишь, что такое жизнь, и всё равно мечтаешь о ней, – безмолвно корила себя девушка. – Вот бы вспомнить хоть что-то о прошлом…» Но сколько бы она ни старалась найти во тьме памяти картины своей жизни до Дуата, она всё время натыкалась на непробиваемую стену.
Когда зов душ стал ещё громче, аментет поспешила к двери.
На прощание Кейфл произнёс:
– Надеюсь, ты не держишь на меня зла за ту просьбу. Я просто хотел узнать, действительно ли ты можешь испытывать эмоции. Но если я обидел, то прошу прощения.
Девушка смущённо потупила взор.
Она всё ещё не могла понять, как решилась даже попытаться
