делали настил на земле, навесы для защиты от дождя.
Фелек просидел в яме всего два дня. Поручик его простил. Но Фелек не забыл обиды.
– Не хочу больше служить в пехоте!
– А куда же ты пойдёшь?
– На аэропланах буду летать!
В государстве Матиуша не хватало бензина. А чем тяжелее груз, тем больше расходуется горючего. Поэтому был отдан приказ: в летчики брать самых тощих солдат.
– Иди и ты, колбасник! – подшучивали солдаты над одним толстяком.
Шутки шутками, а Фелека решили отправить в авиацию. Двенадцатилетний мальчик – это настоящая находка! Разве найдёшь легче? Пилот будет управлять самолётом, а Фелек бомбы сбрасывать.
Матиуш не знал, радоваться или огорчаться, что Фелека нет.
Фелек был единственным человеком, посвящённым в его тайну. И хотя Матиуш сам просил называть себя Томеком, ему было неприятно, когда Фелек обращался с ним как с ровней, а то и вовсе свысока. Фелек был старше. Он пил водку, курил, а когда угощали Матиуша, то неизменно говорил:
– Не давайте ему, он маленький!
Матиуша не соблазняли ни водка, ни курево, но он предпочитал отвечать за себя сам и в адвокате не нуждался.
А когда ночью предстояло идти в разведку, Фелек подстраивал всегда так, что брали его, а не Матиуша.
– Не берите Томека! Какая от него польза? – говорил он.
Разведка – дело опасное и трудное. Подползают на животе к позициям врага, перерезают ножницами колючую проволоку и захватывают «языка». Иногда часами лежишь не шелохнувшись, одно неосторожное движение – и небо освещается ракетами, а по смельчакам открывают пальбу. Солдаты жалели Матиуша – он был маленький и слабый – и чаще брали с собой Фелека. А Матиушу было обидно.
Теперь Матиуш стал незаменим в отряде. То патроны отнесёт дозорным, то пролезет под колючей проволокой и подползёт к неприятельским окопам, а два раза даже во вражеский стан пробирался.
Переодели Матиуша пастушонком. Он подлез под колючую проволоку, прошёл версты две, сел перед разрушенной хатой и притворился, будто плачет.
Мимо шёл солдат, увидел его и спрашивает:
– Ты чего плачешь, мальчик?
– Как же мне не плакать? – отвечает Матиуш. – Дом наш сожгли, мама куда-то пропала…
Матиуша отвели в штаб, напоили горячим кофе… И ему стало не по себе: его накормили, куртку старую дали, потому что он дрожал от холода (для отвода глаз свои нарочно надели на него всякую рвань), а он обманет их, предаст. За добро отплатит злом.
И Матиуш про себя решил ничего своим не говорить. Пусть считают его дурачком и не посылают больше в разведку. «Не хочу быть шпионом», – подумал Матиуш.
Но тут его вызвали к офицеру.
– Как тебя зовут, мальчик? – спросил офицер.
– Томек.
– Слушай внимательно, Томек, что я тебе скажу. Ты можешь оставаться в отряде, пока не вернётся твоя мама. Тебе выдадут обмундирование, котелок, деньги, еду будешь получать из полевой кухни. Но за это ты должен пробраться к врагам и разведать, где у них
