раз вывернулся, как кошка, и Пронин отчётливо заметил в его широком рукаве пистолет. Сам «торговый представитель Совнаркома», как полагалось, при входе в шахский дворец сдал оружие. При нём осталась только металлическая расческа, отточенная, как нож. Он на всякий случай носил её во внутреннем кармане пиджака, а охранники – наверное, из почтения – не стали обыскивать высокого гостя.
Только один человек в зале заметил действия Пронина, это был полковник Саджани. Вызывать охрану он не стал: да на это и времени не имелось. Саджани встал, изогнулся и начал медленно приближаться к русскому гостю. В это время дервиш, надежно прикрытый от шаха юбками других танцоров, прицелился по-настоящему. Пронин сразу решил: пора. Быстро достал из кармана бритву и бросился в ноги дервишу. Резанул его под колено. Бородач закричал и, падая, выстрелил наугад в сторону шахской ложи. Пуля прошла выше цели. Тут же на него бросился Саджани. Появились охранники. Раненого дервиша разоружили и скрутили.
Пронина обнял за плечи Перон. «Шах просит вас зайти в ложу», – сказал он по-немецки. И добавил: «Благодарю вас, вы настоящий герой».
– Дорогой господин Пронин. Товарищ Пронин, – с мягким акцентом начал шах, – сегодня вы спасли мне жизнь. Чем я могу наградить вас?
Пронин за словом в карман не полез:
– У меня две просьбы, ваше величество. Во-первых, обратитесь к нашему правительству с предложением нового торгового договора. Признаюсь откровенно, это сильно повысит мое влияние в Совнаркоме. А вторая… Пообещайте мне, что будете присутствовать на всех одиннадцати представлениях наших артистов, которые запланированы.
– Это просьбы истинного патриота своей страны. И мы выполним их. Но я добавлю к ним нашу высшую государственную награду – орден Пехлеви. И надеюсь, ничья чёрная зависть не омрачит этой честной награды. Но скажите, господин Пронин, как вам удалось разглядеть этого убийцу?
Один из охранников, прервав их разговор, раздвинул портьеры ложи и упал на колени:
– Мой шах, вот пуля, которая могла прервать вашу драгоценную жизнь.
– Оставьте нас, – резко прервал его льстивые речи Пехлеви.
Портьера закрылась, и шах продолжил, восхищенно глядя на Пронина:
– Вы бросились на него, как Барс.
– Ну, это неудивительно. Я прошёл две войны. Сражался в передовых отрядах. Кое-что ещё умею. А что касается первого вопроса, ваше величество… У вас говорят – всевышний, у нас говорят – природа. Но я с детства наделён острым зрением. Этот негодяй специально прятался от глаз вашего величества, но не от моих глаз…
– С таким зрением вы, наверное, отменно стреляете.
Пронин скромно потупил глаза:
– И охоту, и соревнования на стрельбище люблю не первый год.
– Я приглашаю
