он, когда я отодвигаю штору.
– Что у тебя с лицом? – Я показываю на линию свежих швов над глазом.
– С возвращением, считай, поздравили.
– Я собаку покормил и был там, пока копы работали, а потом позвонил твоему адвокату – он позже приедет.
– Они меня не хотят принимать обратно, потому что я «сбежал». Так мне вроде никто не говорил, какие тут правила выписки и что мне разрешение нужно на уход.
Проходит больничная уборщица с ведром и металлической шваброй.
– Он заразный?
– Нет, просто буйный, заходите, – отвечаю я.
Молодой доктор ввозит на столике огромное увеличительное стекло с подсветкой.
– Я Чинь Чоу, пришел почистить вам лицо.
Врач наклоняется над Джорджем и выбирает у него из лица какие-то осколки.
– У тебя сисек нет, – сообщает Джордж доктору.
– И это хорошо, – говорит Чинь Чоу.
Я иду к сестринскому посту.
– У моего брата швы на голове. Утром, когда он уезжал из дома, их не было.
– Я запишу, что вы хотели бы, чтобы доктор с вами поговорил.
Я возвращаюсь к Джорджу. У него лицо – в крупный горошек красных пятен крови.
– Этот Чинарь меня ковырял и пытал: «Ах, так что же вас сегодня сюда привело? Плохо спали дома?» Он мне, блин, без анестезии рожу ковырял. Я же ему сто раз говорил: «Хватит. Хватит», – а он, сука: «Ну, большой мальчик, ну, плачь, плачь! Ты же взрослый, веди себя как мужчина!» Это ни хрена не доктор, это полицейский агент, он из меня признание вытягивал!
– Правда? А я думаю, он просто беседу поддерживал. Вряд ли он знает, почему ты здесь.
– Еще как знает, и сказал, что про меня все прочтет в «Нью-Йорк пост». – Джордж начинает плакать.
– Да ладно, перестань.
Он еще какое-то время рыдает, потом, фыркая и шмыгая, перестает.
– Ты маме расскажешь?
– Твоей жене оперируют мозг, а тебя волнует, чтобы я маме не рассказал?
– А тебя?
– Как ты думаешь?
Он молчит.
– Когда ты последний раз маму видел?
– Пару недель назад.
– Пару недель?
– Может, месяц?
– А сколько месяцев?
– Не знаю я, блин! Ты ей расскажешь?
– Зачем? Она половину времени не знает, кто она сама такая. Давай так: если она про тебя спросит, я скажу, что ты уехал за границу. Пришлю ей чаю от «Фортнум и Мейсон», и пусть думает, что ты большая шишка.
Он извивается на каталке:
– Слушай, почеши мне задницу? Я не дотянусь. Ты мне друг, – говорит он, вздыхая с облегчением. – Друг, когда не последняя сука.
Санитарка приносит Джорджу ленч, и он со связанными руками и ногами умудряется так дернуть коленями, что сбрасывает поднос со стола на пол.
– Добавки не будет, – говорит санитарка, – вторая попытка завтра.
– Поставьте
