были его единственными членами.
Обычно наши разговоры о выпускном происходили по одному и тому же сценарию: я записывала новые шикарные идеи в маленький красный блокнот, который сейчас лежал в моей каюте на яхте отца, приходила к Эмме, зачитывала идеи вслух, а она камня на камне от них не оставляла.
«Слишком дорого! Никто не даст купить тебе тысячу бумажных фонариков!»
«Луиза, какие живые бабочки? Где мы их возьмем?»
«Настоящие цирковые акробаты? Ты издеваешься, правда?»
После этого с присущей ей прагматичностью мы начинали искать реальные варианты.
Эмма, как же я по тебе скучаю!
– Надо все-таки решить, что делать, – снова донеслось с соседнего стола. – Время поджимает.
Они были правы. Это только казалось, что до выпускного в конце июня уйма времени. По факту надо было поторапливаться, иначе все хорошие рестораны забронируют, а диджеев и фотографов разберут.
Я захлопнула свой контейнер, так ничего толком не съев, кинула его в рюкзак и поднялась из-за стола. Мне нужно найти классную руководительницу и попросить взять кого-нибудь другого вместо меня в оргкомитет. Без Эммы я просто не могла заниматься организацией выпускного, а испортить его всем одноклассникам не хотела.
Фрау Вайс я поймала в коридоре, когда она выходила из учительской.
– Можно с вами поговорить? – сказала я.
– Здравствуй, Луиза. Конечно.
Она шире открыла дверь и пропустила меня в пустое помещение. Видимо, другие учителя уже разбрелись по классам.
Фрау Вайс закрыла за нами дверь и подошла ко мне. Седые волосы обрамляли доброе лицо, испещренное глубокими морщинами. Светло-голубые глаза смотрели с тревогой поверх очков-половинок, сидящих на кончике длинного носа.
– Как ты? – спросила фрау Вайс.
На похоронах Эммы мы не говорили, а всю первую неделю после каникул я тщательно избегала ее, даже на уроках старалась помалкивать, боясь, что она начнет задавать вопросы.
– Нормально, – ответила я.
Это было правдой, если нормально означало «плачу большую часть суток, борюсь с паническими атаками и ненавижу себя».
– У меня к вам просьба.
Во рту пересохло. Я собиралась отказаться от проекта, который был бесконечно важен для нас с Эммой. Да что там важен? Мы им жили!
– Конечно, конечно. Все что угодно. – Она улыбнулась и погладила меня по плечу. – Я очень рада, что ты наконец сама подошла ко мне. Я очень волнуюсь за тебя.
– Ага… – протянула я. Не об этом я хотела говорить.
– Луиза, если ты переживаешь из-за оценок, не стоит. Все учителя в курсе. Никто от тебя ничего не ждет. Я хочу, чтобы ты знала: совершенно нормально горевать и скучать по дорогим людям. Я правда понимаю, каково тебе. И если тебе понадобится помощь, только скажи. Хочешь, я организую встречу со школьным психологом?
Какой к черту психолог? Я затрясла головой.
– Нет.
