декабря Вика два раза успела полежать в реанимации и вернуться в отделение. Борис навещал ее в палате. Сразу было видно, что Вика провела здесь недели и месяцы; на кровати – вязаный плед, на тумбочке – крошечный светильник со звездами, а на подоконнике – тот самый стеклянный шар.
Вика смеялась:
– А я решила к вам больше не возвращаться, осталось несколько дней химии, – она показывала рукой на провода капельницы, тянущиеся к тонкой ключице, – Новый год я встречу без опухоли, у меня огромные планы на февраль.
Вика развернула экран монитор, и Борис увидел сайт по продаже авиабилетов.
– Хочу в Дагестан. Выбираю билеты, тур – четыре дня в горах – уже забронировала.
Борис задавался вопросом, похожа ли Вика на Птенца, и отвечал: нет, нет же, – совсем другой типаж, и природа его влечения и любопытства – иная. Он сам себе не признавался в том, насколько ему странно смотреть на Викино умирание – ждать его и думать о нем.
Странно и страшно, потому что он вдруг увидел – понял – что значит «смерть вторая», увидел то, что месяцем ранее до него пытался донести Андреев.
Смерть вторая – смерть души без надежды на воскресение, прочитал он как-то вечером в трактовке гимна Святого Франциска; для христиан такая смерть – много страшнее смерти телесной. Именно поэтому святой так искренне приветствовал «сестрицу Смерть», которая не причинит зла тому, чья душа устремлена к Богу.
Вика бронировала билеты и тур по Дагестану, она спрашивала Бориса, что, по его мнению, лучше – лишний день в горном ауле или поездка на катере по Сулакскому каньону, – и никому не разрешала связаться с ее матерью.
Кто может судить, бесконечно спрашивал себя Борис, тряс головой и шел работать – привычно сражаться за жизнь. Кто может судить, снова спрашивал себя Борис, когда после дежурства заглядывал к Вике, и когда ее глаза превращались в две бездонные щели, из которых выглядывало новое существо – безжалостное, злобное и всесильное, будто сама лимфома, будто сама смерть, – когда Вика, сплевывая слова в сторону, как что-то горькое, говорила, что три года не общалась с матерью, не отвечает на ее звонки и не хочет, чтобы мать видела ее в таком состоянии.
– Ссора дебильная, – поясняла она. – Матери не хотелось, чтобы я работала в той фирме, да это неважно, я переехала, у меня все нормально, я поправлюсь и докажу, что все сделала правильно.
– А если, – начинал Борис и не мог закончить.
– Если, – перебивала Вика, – если я не права, так нет, я точно права, и я просто не хочу, чтобы она видела – это.
Вика проводила тонкой ладонью по лысой макушке.
Пальцы дрожали.
* * *
Ночью Вика упала: пошла в туалет со стойкой капельницы, зацепилась проводом за тумбочку, не удержала равновесие, ударилась головой, потеряла сознание. За неделю до Нового года она в третий раз оказалась в реанимации. Сделали компьютерную томографию.
Слава
