когда еду принесут. И с таким телом я собираюсь совершить побег? Сомнительно. Я встал, принял упор лёжа и попробовал отжаться от пола. Получилось целых пять раз. М-да. Атлетом меня точно не назовёшь. Попробовал сделать «планку»3. Продержался минуту. Это не страшно, если буду уделять внимание физкультуре каждый день, то вскоре стану гораздо сильнее. Время у меня пока есть. Что ещё? В той, моей прошлой жизни, много уделял времени не только учёбе, но и занятиям по исторической реконструкции. Сосед нормально обучал меня фехтованию и русскому рукопашному бою. А это очень жирный плюс для сопротивления охране при побеге. Я встал и ещё раз осмотрел камеру. В углу у окна заметил табурет. Ножка от него вполне подойдёт, как оружие. Не шпага, конечно, но в некотором смысле оружие, приближённое к дубине. Как мне ещё сопротивляться при возникновении моего убийства? Ловушки, которые можно сделать из верёвок и остатков того же табурета. Верёвки я плести умею. У нас в клубе реконструкторов был парень, который сидел в тюрьме, там он научился плести верёвки, вот и нам студентам показывал. Надо над этим хорошенько подумать.
В двери забрякал замок, я быстро перескочил на кровать, прихватив с собой библию, раскрыл её и из-под книги стал наблюдать за теми, кто ко мне пожаловал. Раскрылась дверь камеры, и вошли двое. В прошлой жизни кандидатскую научную работу я готовил по славянской культуре, но и о 17-19 веках знал достаточно много. На вошедших были мундиры, введённые Петром Третьим. Один в звании подпоручика Семёновского полка, без огнестрельного оружия, но со шпагой на перевязи. У него кафтан мундира зелёного цвета, из чего я сделал вывод, что он служит именно в Семёновском полку, заступает в караул из городка Шлиссельбург, что расположен через пролив от крепости «Орешек». Второй вошедший рядовой, на нём серый кафтан, ещё со времён Елизаветы Петровны. Рядовой тащил за собой тележку, в которой стояли баки и вёдра.
– Давай, Тимоха, поторапливайся, – поторопил рядового подпоручик.
Рядовой Тимофей в глиняную миску положил каши, туда же сунул деревянную ложку, а сверху положил крупную краюху ржаного хлеба, во вторую миску налил супа, всё поставил на стол. Заглянул в Кувшин и наполнил его водой из ведра, из того же, что наливал в умывальник.
– Григорий, чего развалился, как фон-барон, али жрать не хочешь? – грубо выразился младший офицер, обращаясь по всей видимости ко мне.
Из документальных статей я знал, что охрана издевалась над узником, частенько называя его «Безымянным» или «Григорием», по аналогии с Григорием Отрепьевым4.
– Давай поторопись, на обратном пути черепки заберём, – вновь прикрикнул подпоручик.
Рядовой вышел из камеры, а вслед за ним ушёл капрал, не забыв запереть дверь. Скорей всего время обеда, да и мой живот радостно заурчал, как только я почувствовал запах еды. Я подошёл к столу и сел на лавку, ложкой помешал суп. Ну как суп? Скорей баланда5, однако пахнет приятно. В супе плавает
