мы между собой военную школу имени красного полководца С. С. Каменева). А потом наши пути надолго разошлись. И вот новая встреча, уже в иных условиях.
Штаб 1-го корпуса ПВО в ту пору помещался в двухэтажном доме на территории Чернышевских казарм. Некогда здесь была гарнизонная церковь. Потом здание переоборудовали. Кабинет командира корпуса находился в самой верхней части дома, там, где раньше, видимо, был купол церкви. Не очень понравился мне и командный пункт корпуса. Оборудован он был довольно примитивно. Но М. С. Громадин успокоил:
– Здесь вам оставаться придется недолго. Заканчивается отделка специального здания. Там же будет и новый командный пункт, который полностью отвечает всем современным требованиям.
С Громадиным у нас сразу установились хорошие, деловые отношения. Он держался просто, ни в коей мере не стараясь подчеркнуть свое положение. Мы часто беседовали с ним о структуре Московской противовоздушной обороны, ее задачах и принципах организации боевой работы.
В первый же день М. С. Громадин познакомил меня с полковым комиссаром Николаем Федоровичем Гритчиным – начальником отдела политической пропаганды корпуса. С ним бок о бок мне довелось работать всю войну. И я должен сказать, что в лице Николая Федоровича всегда находил деятельного помощника и хорошего товарища.
Политработником Николай Федорович стал незадолго до нашей встречи, в конце 1939 года. Тогда Центральный Комитет партии мобилизовал большую группу коммунистов – партийных и советских работников – для укрепления армейских и флотских политорганов. В их числе был и Николай Федорович Гритчин. В свое время он возглавлял одну из районных комсомольских организаций столицы, а потом долгое время был секретарем Фрунзенского райкома партии Москвы.
Гритчину сразу присвоили звание полкового комиссара, но он не производил впечатления человека военного. Однако, обладая большим опытом партийной работы, предельной требовательностью к себе, недюжинным умом, Николай Федорович быстро нашел свое место в армейской среде, сразу же завоевал уважение и авторитет у работников управления корпуса и в войсках.
Уравновешенный, рассудительный, немногословный, он не терял присутствия духа в самой сложной обстановке. В трудные дни напряженных боев с воздушным противником приятно было чувствовать рядом с собой такого надежного помощника и советчика.
Вместе с Громадиным и Гритчиным я знакомился с работниками управления корпуса, командирами частей, политработниками. М. С. Громадин очень хорошо знал людей, отзывался о большинстве из них весьма доброжелательно. Отлично разбирался он и в вопросах боевого применения средств ПВО, ясно представлял себе характер боевых действий при обороне крупного пункта от нападения воздушного противника. Словом, передо мной был зрелый военачальник, а не тот командир-пулеметчик, с которым довелось познакомиться в 1926 году в Каменевке.
Беседы с Громадиным помогли мне быстрее войти
