здоровым и молодым парнем. Да-да, «называйте меня Огогош, потому что ещё о-го-го я!». Смеюсь. Звонко.
1 августа, приятное утро
Нашёл место, где можно безопасно распрямиться. Встал под робкий луч солнца. Пар изо рта идёт. Стою, пуская колечки, щелкаю челюстью.
Так в детстве: стащишь у взрослых сигарету, неумело прикуришь и пускаешь дым, пытаясь нарисовать кружочек.
Сделал зарядку. Размял суставы. Поскрипел. Вернулся к Саве чай пить и слушать его ворчание. Пока тихо, дышишь полной грудью, не сдерживаясь.
1 августа, полдень
Унылое однообразие. Стрельбы почти нет. Тишина начинает напрягать. Думаешь, что затишье перед бурей, поэтому не можешь расслабиться. Сидишь сжатым в кулак.
На базе, когда стоял в карауле, ко мне подошёл местный калдырь с бутылкой, видимо, самогона. Бутылка без наклейки. Жидкость мутная, в белизну.
– Выпей, – говорит.
– Отойди от меня на три метра, – отвечаю.
Он настаивает:
– Выпей, выпей!
– Не пью.
– Парней угости!
– Непьющие парни… Отойди на три метра!
– Ну пожалуйста, выпей!
– Быстро ушёл, – перещёлкнул затвором.
Калдырь отскочил, упал на колени, поднял руки вверх, крепко сжимая бутылку, и заголосил:
– Слава России!
Потом встал и, еле волоча ноги, ретировался.
Никакой славы у России нет. Слава прошлого только. Сейчас мы тупим и не понимаем, что происходит вокруг. Говорю «мы», подразумевая себя.
В мирной жизни мне нравится тишина. Выползешь из своей норы на свет Божий, поскандалишь, а потом опять спрячешься и ловишь тишину. Долго-долго. Звенящую тишину. Здесь, если тишина затягивается, становится не по себе. Неуютно от медленно ползущей тишины, обволакивающей, туманящей разум.
1 августа, за полдень
Стоило произнести, что тишина задолбала, так началось. Огнище. Чуть глушануло. Земля ходуном ходит.
Сава ворчит, ругается, молится, а меня смех разбирает. Дебильная реакция.
2 августа, начало десятого вечера
Насыщенные сутки. Времени не было записывать.
Вчера вечером птичка сбросила яичко. Попала в бетонную плиту, которая прикрывала меня. Взрыв в полуторадвух метрах. Самого взрыва не слышал. Оглушило. Сначала увидел падающее яйцо, потом вспышку и после неё дым. Сава был позади. За долю секунды он отскочил метров на пять. Меня осыпало бетонной стружкой. Осколки прошли мимо. Боженька отвёл от меня беду. В ушах только до сих пор позванивает.
После прилётов грянул раскатистый гром. Вспышки молнии и проливной дождь. Бомбёжка прекратилась.
Ночью сообщили по рации, что будут выводить команду. Под утро вышли. Перед дорогой съел таблетку пенталгина. Тело болело, а путь неблизкий. Таблетка помогла не чувствовать боль. Но дыхалка у меня всё равно никакая.
