– матку. Чем она нелепее, тем больше вероятность, никто тебе не поверит. Сочтут за шутку. Заодно, сами придумают оправдание.
– Моя кому-то рассказала, да? Сколько раз говорил ей, бестолковой, не суй нос не в свое дело. Нет, ходит, подслушивает, а потом обязательно «по секрету» растрепет хотя бы одному человеку. Моя? Ну, говори.
Я сделал загадочное лицо и развел руками. Мол, додумайте сами, товарищ майор, намекая тем самым, что предположение его верное, но как порядочный человек в даму пальцем тыкать не могу.
– Да моя, конечно! Больше некому. Свидетели сидят тише воды, ниже травы. Собственной тени боятся. Первую девушку пацан нашел из училища. Бегать пошел утром, и наткнулся. Любитель здорового образа жизни, чтоб его. – Уточнение Матвеева выглядело доне́льзя глупо. Можно подумать, пацан в чем-то виноват. Или, не найди он труп, тот бы сам к обеду испарился.
– Вторую – собачатник. – Продолжал причитать Николай Петрович, – Псину свою выгуливал. Ну, а третью вообще дружинники. Вот. А подполковник говорит, смотри, чтоб никто не узнал, чтоб разговоров среди народу не было. Не будет тут, как же! Если под боком вражина сидит. Вчера ещё, главное, выпил когда водочки, сам с собой вслух сидел рассуждал. В кухне. Думал, спит. А она опять караулила. Ты хоть скажи, много людей знают?
– Очень мало. – Ответил совершенно честно. Потому как реально мало. Из простых граждан, не считая свидетелей, выходит, я один.
Матвеев удручённо покачала головой, а потом пошел обратно к своему кабинету, махнув мне рукой, чтоб я следовал за ним. Конечно же приглашение было принято.
– Ты смотри, Симонов, пока бабы что-то там буробят, это – сплетни. Когда мужик подобные истории рассказывает, это – информация. Понял, да?
Участковый сел за стол, я, естественно, скромненько на стульчик.
– Вот так вот. Три убийства… В нашем городе. В нашем районе. Это вообще, конечно… И главное, никаких следов. Понимаешь?
Конечно, понимаю. Сам чуть до инсульта с ними не дошел. Рядом с телами не было улик. Вообще никаких. Ни следов обуви, ни случайного волоска, ничего. Жертвы – то же самое. Под ногтями – земля. Кожа рук – ни царапины, ни синяка. Такое ощущение, будто женщины сами пришли на место гибели, сами с собой все это сотворили, а потом легли звездой и умерли. Ну, или некто таинственный умеет летать. Спустился с неба и туда же отправился, сделав свое паршивое дело. Хотя, в данном случае, жертвы должны были просто лежать и ждать, когда все закончится. Бред конечно.
– Понимаю. Вас напрягают сверху из-за опасений, что может начаться паника?
– Симонов, не может. Она начнется. Это первое. А втрое, встанет закономерный вопрос, чем это у нас занимается милиция. У граждан встанет. У руководства он уже встал. Завтра ждём чекистов. Народный комиссариат подключили. В общем… хрен мне, похоже, а не кролики… – Матвеев тяжело вздохнул и подпёр щеку кулаком, грустно глядя вдаль.
– Николай Петрович, я, собственно говоря, чего пришел. Мы же днем говорили.
